Интервью генерального директора Сегежского ЦБК Василия Преминина

– Как вы оцениваете состояние и перспективы рынка бумажных мешков в России?

– Потребление мешков напрямую связано с состоянием строительной отрасли. Растут объемы строительства – увеличивается потребление бумажных мешков. Мы надеемся, что рынок будет расти. Год назад роста потребления не отмечалось. Но нам удалось увеличить объем производства мешочной бумаги и объемы продаж готовой продукции.

В строительство приходят новые технологии. Меняются подходы к упаковке. Когда-то Европа постепенно перешла от 50-килограммовых мешков к 25-килограммовым. Теперь это стандарт, которому начинает следовать и Россия.

В итоге – если начнут расти объемы строительства, если ускорится переход российских предприятий к общеевропейским стандартам в упаковке, то и наша компания будет чувствовать себя увереннее.

– Насколько ощутима конкуренция со стороны пластиковой упаковки?

– Ощутима. В мире потребляется 40 млрд мешков, половина – бумажные, другая половина – полиэтиленовые и полипропиленовые. Такое соотношение – 50/50 – сохраняется на протяжении последних лет.

В этой конкуренции бумажники вынуждены все время внедрять современные технологии. Именно поэтому за последние 10 лет бумажный мешок здорово изменился. Прежде всего, за счет использования более высококачественной бумаги. Заметьте: качество, прочность бумаги растет, а ее вес в мешке – снижается!

Сегежский ЦБК еще десяток лет назад выпускал, в основном, четырехслойные, пятислойные мешки. Сейчас мы можем изготовить и трехслойные, не потеряв в прочности мешка. Еще немного – и будем способны производить двухслойные мешки. Представьте, каким должно быть качество бумаги при этом!

Ситуация с бумажной упаковкой в Европе сложная. Пластик начинает вытеснять бумажную упаковку, например, в сегменте упаковки кормов для животных. Но в цементной промышленности этого, к счастью, пока не происходит, в том числе по соображениям экологического свойства. Но в Азии, на которую приходится около 34% всего мирового потребления мешков, до сих пор существуют смешанные, преимущественно пластиковые мешки. Пластик, в отличие от бумаги, загрязняет окружающую среду, и надо полагать, что скоро азиатские производители и потребители вынуждены будут принять изменения, аналогичные европейским.

– С какими препятствиями вы столкнулись, когда вышли на мировой рынок с вашей продукцией?

– Сегежский ЦБК всегда являлся лидером по производству мешочной бумаги и бумажных мешков. Когда на комбинат пришла наша команда, мы стали активно развивать экспорт бумаги, и нам удалось хорошо продвинуться в этом направлении. Успешно продаем бумагу в 50 стран мира.

Сегодня главное противоречие нашего сегмента мирового рынка состоит в том, что потребление мешков растет медленными темпами, а потребление мешочной бумаги при этом снижается. Проще говоря, наращивая продажи мешочной бумаги, мы рано или поздно столкнемся с тем, что продавать ее будет некому! Конкуренция настолько серьезна и настолько низки доходы производителей этой бумаги в мире, что кто-то должен будет уйти с рынка либо перепрофилироваться, либо вовсе закрыться.

Так за последние 10 лет ушла с рынка компания Natron Maglaj (Босния и Герцеговина). Я думаю, в ближайшее время будет перепрофилироваться компания Intercell в Польше, в связи с тем, что ее купила финская компания.

И компания Korsnas AB, которая производила мешочную бумагу и мешки, сейчас перепрофилировалась и сконцентрировалась на одном лишь виде бумажной продукции – упаковке для жидкостей.

– Почему вами была выбрана для покупки компания Korsnas Packaging? На какие факторы вы ориентировались при выборе компании?

– Вообще компаний, которые производят бумажные мешки, не так уж много. Во всей близлежащей Европе самый крупный производитель мешков – Mondi Packaging. Эта компания занимается производством и мешочной бумаги, и мешков. В общей сложности Mondi имеет около 40 площадок по производству бумаги и мешков. Cледом за ней идет компания Korsnas, которая занимает до 15% рынка бумажных мешков в Европе. Далее в рейтинге – компания Smurfit Paper Sack, затем Groupe Gascogne, пятое место – у Сегежи. Остальные компании невелики.

Мы отказались от идеи стать крупнейшей компанией по производству мешочной бумаги: пытаться развивать продукт на падающем рынке нелогично. Деваться некуда – мы просто вынуждены становится серьезными «мешочниками».

В России фактически весь рынок мешков – наш, здесь нам уже тесно. И надо двигаться дальше.

Но за пределами России рост тоже должен быть эффективным. Теоретически можно было, конечно, пойти по пути покупки маленьких предприятий. Но практически это не соответствовало бы избранной стратегии. Нам нужно увеличить производство мешков с 300 млн штук в 2005 году до 1,5 млрд в 2006 году. А мелкие компании производят, в лучшем случае, около 150 млн мешков в год каждая. Сколько бы нам пришлось совершить покупок, чтобы выйти на цифру 1,5 млрд?

Конечно, то, что мы приобрели Korsnas Packaging, во многом – стечение обстоятельств. Но вполне прогнозируемое. Мы внимательно наблюдали за ситуацией, и я еще три года назад предположил, что такая продажа рано или поздно произойдет. Korsnas Packaging принадлежал компании Kinnevik, для которой профильным бизнесом являются телекоммуникации, а никак не производство бумажных мешков.

Важно и то, что Korsnas Packaging – это компания «номер два» в Европе не только по объемам производства. Это лидер в технологии производства, достигший высочайшего качества продукции. И если говорить откровенно, мы приобретаем производителя бумажных мешков более сильного, чем мы, гораздо более «продвинутого». С покупкой Korsnas Packaging мы не просто достигли заветной цифры в миллиард мешков в год, но мы также готовы перенимать опыт, знания, словом, – учиться. И развитие Сегежского ЦБК, надеемся, в данной ситуации приобретает новые, гораздо более высокие темпы, чем до сих пор.

Еще один «плюс» этой покупки заключается в том, что мы выйдем на общеевропейский рынок мешков. Тогда как в Западной Европе рынок стагнирует, роста потребления мешков нет, в Восточной Европе, напротив, потребление мешков растет. А компания Korsnas Packaging имеет четыре предприятия в Восточной Европе. По сути, покупка компании Korsnas – единственная возможность войти на рынок Восточной Европы, а значит, и за пределы России. Некоторые шутники утверждали: мол, покупаем четыре предприятия в Восточной Европе, а остальные четыре в Западной Европе нам дают «в нагрузку».

– Как долго шли переговоры о покупке?

– Можно сказать – месяца три, можно – полгода, зависит от того, как считать. Есть очевидная разница между схемой покупки компании «по-российски» и «по-европейски». Признаюсь, я впервые столкнулся с такой «технологией» продажи компании.

Как все происходит в России? Обычно встречаешься с акционерами или руководителями, садишься за стол переговоров, торгуешься, договариваешься о цене. Ударили по рукам – и все. Здесь же все происходило иначе.

Компания Kinnevik открытая, ее акции котируются на Стокгольмской бирже. Это значит, что все сделки должны быть прозрачными, публичными. Продажей Korsnas Packaging занимался банк ABN Amro. Сначала было сделано публичное заявление о том, что предприятие предполагается к продаже. Начался первый тур отбора претендентов.

Первый этап, по их правилам, это – щепетильный выбор претендентов, которым можно доверить судьбу предприятия.

Образно говоря, просто так, с улицы, никого в претенденты на покупку не взяли. Даже если бы претендент заявил – у меня денег много, хочу купить компанию. Ему бы вежливо ответили: мол, хоть мы и продаем, надеемся – подороже, но нам не безразлична дальнейшая судьба предприятий. И если у вас нет в достатке мешочной бумаги, вы можете угробить компанию – так что, извините…

Нам пришлось не только отправить ценовое предложение, но и еще изложить свою стратегию: зачем покупаем? И доказывать, что предприятие перейдет в надежные руки.

Через некоторое время нам сообщили, что Сегежский ЦБК прошел во второй тур. Второй тур начался с уже более уточненной цены за компанию. И для того, чтобы понять, что же именно мы покупаем, необходимо было провести due diligence, то есть проверить всю документацию на предприятиях. Мы посетили все предприятия, входящие в группу Korsnas Packaging, в Испании, Италии, Голландии, Дании, Германии, Чехии, Румынии, Украине и Сербии. На всех предприятиях знакомились с состоянием дел, проверяли бухгалтерскую документацию. Работали не в одиночку – приглашали консультантов PriceWaterhouseCoopers, привлекали юридическую компанию.

Работа началась в июне, а подписание соглашения о приобретении состоялось лишь 15 декабря.

– Были ли другие претенденты на покупку Korsnas Packaging?

– Не знаю. По сути, шел закрытый тендер. Закрадывалась мысль, что вообще никто другой не участвовал. Хотя слухи ходили разные. По некоторым версиям, выкупить компанию пытался сам менеджмент компании. Мы предполагали также, что в торгах будет участвовать компания Smurfit, крупный производитель бумажных мешков, больше известный как производитель гофроупаковки. К слову, эта компания сейчас готовится стать одним из ключевых игроков на рынке гофроупаковки.

– Планируете ли вы выйти на первое место в мире по производству бумажной упаковки? Что для этого нужно сделать компании?

– Первое! Мы второе-то место занимаем пока «на бумаге», нам вторыми в Европе еще надо стать! Надо доказать, в первую очередь, потребителям, а это порядка 25 крупнейших компаний, что преемственность в отношении качества продукции, логистики будет сохранена, и мы даже постараемся продвинуться еще дальше. И пусть никого не смущает, что компанию Korsnas Packaging купила российская компания. Сумеем это доказать – тогда и станем вторыми в мире.

Планируем ли стать первыми? Я думаю так: когда занимаешь «вторую строчку турнирной таблицы», не факт, что непременно надо стремиться на «строчку номер один». Особенно если мы, как сейчас, оцениваем компанию по объемам производства. Вот компанией «номер один» по эффективности, по доходности неплохо бы стать!

– Кто ваши основные конкуренты на международном рынке?

– На сегодняшний день – Mondi Packaging.

– Что вы предполагаете сделать, чтобы стать по доходности первыми?

– Это значит, во-первых, занимать наиболее доходную нишу в выбранном секторе. В нашем случае приоритетным является сегмент дорогих мешков. А во-вторых, минимизация издержек. Шанс есть: все-таки сегодня в России себестоимость производства ниже, чем в Европе.

– В чем стратегия сокращения издержек, которую проводила Investment AB Kinnevik на своих предприятиях? Будете ли вы ее придерживаться?

– Мы будем придерживаться той стратегии, которую проводили прежние владельцы. Прежде всего, это касается концентрации производства. Например, в Испании у них было три предприятия, а сейчас они свели их в одно. В Германии тоже из трех предприятий создано одно. Это, безусловно, серьезное направление сокращения издержек.

Второе. Компания тщательно подходила к качеству производимой продукции, что также приводит к снижению издержек. Они используют для этого так называемую технологию «Шесть сигм». Я впервые увидел практическое воплощение этой знаменитой системы.

На предприятии выстроена некая иерархическая система поощрения: например, у них есть столько «черных поясов», столько «зеленых», «мастеров». Это присвоение класса работникам, которые осуществили какие-то технологические и организационные решения, направленные, в первую очередь, на улучшение качества продукции, снижение брака. А это приводит к сокращению издержек. Начинаешь выстраивать технологию – меняется логистика, убираются лишние операции.

В любом случае мы станем придерживаться стратегии прежних владельцев. Мало того, будем у них учиться, внедрять лучшее на производстве в Сегеже.

– Китайские лесопромышленные компании представляют для вас угрозу в качестве конкурентов?

– На определенных сегментах рынка, безусловно, представляют. Азиатский рынок потребляет 34% мирового объема бумажных мешков. Несомненно, при тех изменениях, которые происходят в Азии, производство бумажных мешков здесь будет расти. В том числе, конечно, и в Китае.

Здесь надо иметь ввиду, что для производства мешков требуется определенного качества бумага. А для достижения такого качества требуется длинноволокнистая древесина, которая растет именно у нас, на севере. Лиственная древесина, и даже хвойная, но выросшая на юге, не подойдет. Поэтому мы имеем преимущества, уже исходя из географического положения.

Думаю, что нам было бы интересно иметь свое производство, скажем, во Вьетнаме. В ближайшие годы там должна пройти приватизация. Было бы интересно стать игроком на азиатском рынке. Стратегически в Азии у нас должно появиться собственное производство. Но сейчас не готов сказать, когда именно.

– Вы анонсировали, что через три года будете проводить IPO. Что вы ждете от IPO?

– IPO всегда проводится, прежде всего, чтобы получить доступ к более дешевым финансовым ресурсам для развития компании. Мы развиваемся, не собираемся останавливаться на достигнутом. До сих пор развитие компании, в основном, осуществлялось за счет кредитных ресурсов. Но рано или поздно, когда необходимы более дешевые деньги, надо выходить на мировой рынок.

Хотелось бы, конечно, провести IPO «завтра к обеду», но это из области фантастики. Надо подготовиться. Предпосылки налицо: оборот нашей компании – Korsnas Packaging, с доходом порядка 140 млн евро в год, и Сегежский ЦБК, около $200 млн в год, – достигает 400 млн евро. С этими показателями можно выходить на IPO.

– Вы планируете провести IPO на Лондонской фондовой бирже?

– Пока не обсуждалось, на каких именно рынках это будет производиться. Однако очевидно: будем ориентироваться преимущественно на западных инвесторов.

– Вы уже выбрали компанию-консультанта для проведения IPO?

– Выбираем. Но при любом исходе неизменным останется наше давнее правило: когда привлекаем консультанта, мы никогда не просим его разработать полностью готовый продукт – за нас. Мы всегда говорим: подскажите то, чего мы не знаем, или проведите экспертизу того, что мы уже наработали. Главное мы должны продумать и сделать сами – нам ведь воплощать!

– Какой должна быть лесопромышленная компания, чтобы провести успешное IPO?

– Честно говоря, не знаю. Никогда не сталкивался. Опыта пока нет.

– Что вы планируете предпринять, чтобы подготовить компанию к IPO?

– Во-первых, разработать структуру компании. Обращая внимание не только на модель управления, но и на юридическую, и финансовую стороны. С учетом заявленного намерения провести IPO все эти структуры: финансовая, юридическая и управленческая – должны быть прозрачными, понятными будущему инвестору.

Второе. Необходимо перейти на международные стандарты финансовой отчетности. В противном случае никто ничего не поймет в нашей бухгалтерии.

Безусловно, мы должны пройти все процессы, связанные с сертификацией, в том числе и лесной. У нас сейчас в долгосрочной аренде 1,5 млн гектаров лесопокрытой площади. Мы уже сделали заявление о том, что считаем себя экологически ответственной компанией, что все наши действия будут направлены на сохранение биологического равновесия. Теперь нужно пройти сертификацию на практике.

Мы должны, как минимум, осуществить размещение облигационного займа – чтобы создать финансовую историю. Только после этого мы вплотную приблизимся к IPO. Было бы желательно осуществить еще и листинг, чтобы где-то зафиксироваться. Насколько я знаю, только одна российская компания прошла листинг.

– Вы планируете переименовать компанию?

– Это станет ясно в ближайшие три месяца, за которые мы должны разработать структуру управления. При юридической регистрации объединенной компании предстоит решить, кто мы – российская или иностранная компания. Это тоже немаловажно для инвестора, на которого мы ориентируемся. Если мы сегодня говорим, что хотим получать более дешевые деньги, то должны избежать понятия «страновой риск». Пока «вопрос о гражданстве» не решен.

– Лесной Кодекс еще не принят, но существует мнение, что принятие новой редакции привлечет инвесторов в российский ЛПК. Что конкретно нужно сделать государству, чтобы привлечь инвесторов в отрасль?

– В первую очередь, нужен Лесной Кодекс, который даст исчерпывающие ответы на все вопросы. У нас же в России зачастую бывает, что после принятия закона немедленно рождается куча подзаконных актов. И если очередной Лесной Кодекс не ответит внятно на вопрос – кто в лесу командует, к кому идти со своими проблемами, то вряд ли он вообще повлияет на инвестиционный климат.

Помню, у меня как-то состоялась дискуссия с представителями Совета Федерации. Они с ходу начинали обсуждать проблему частной собственности: мол, для иностранных инвесторов этот аспект очень важен. А вот наша компания взяла в аренду 1,5 млн покрытых лесом гектаров, и теперь думаем, кому же эта собственность так позарез нужна? Куда более важен вопрос о платежах за лесные ресурсы или вопрос рентного подхода.

Как обстоят дела сейчас? Плановый год идет полным ходом, все расходы сверстаны и вдруг – раз! – принимается решение увеличить попенную плату. И надо срочно все ломать, пересчитывать-переверстывать. А у нас договора на поставку оборудования, инвестиционные проекты… И мы понимаем, что деньги у нас из кармана незаметно увели. Что делать в этой ситуации? Очень важен вопрос с лесными дорогами и неосвоенными лесами. Кто будет строить дороги? В Карелии, если стремиться к эффективности лесопользования, сопоставимой с финской, нужно построить дорог на сумму порядка $400 млн! Кто их будет строить? Сможет ли ответить на эти вопросы Лесной Кодекс?

Или взять вопрос экологического законодательства. Сейчас Минприроды зачастую выдвигает такие требования, что даже технических решений в мире не существует, чтобы выполнить заявленную норму! Периодически появляются проекты откровенно фискальные, например, взимание платы за сверхнормативные сбросы. Года три назад вышел проект закона о выбросах. Когда мы почитали текст проекта и провели расчеты, то получилось, что каждый год мы просто-напросто должны будем отдавать всю выручку! Это, кстати, останавливает очень многих западных инвесторов, куда больше, чем пресловутая «частная собственность». Они же все экологически ответственные, к тому же все воспринимают буквально! Такой закон есть, что в лесу нагрузка на трактор не должна превышать некоего конкретного значения. Западный бизнесмен читает и понимает: ни один харвестер не может работать в наших лесах. Наш соотечественник, мягко говоря, игнорирует все эти правила, покупает тимберджек или харвестер, идет в лес и заготавливает. А что делать и что думать экологически воспитанному и законопослушному иноземцу?

Или, наконец, водное законодательство. Взяли и в проект закона ввели ограничение на рубку леса вдоль рек и озер. Да, молодцы, это хорошо. Но в Карелии, где на десяток жителей приходится один водоем, согласно этому закону, расчетная лесосека должна сократиться в два раза! А дальше логично будет – следующим законодательным актом – закрыть Сегежский и Кондопожский ЦБК, желательно население отсюда вывезти и оставить только тех, кто займется туризмом. Туриста заманить сюда можно, но – инвестора?!

– Какие планы у вашей компании на 2006 год?

– Задача номер один – завершить сделку по покупке Korsnas Packaging. Второе – выстроить структуру управления и выступить на рынке как обновленная компания. Третье – приступить к очередному этапу реконструкции Сегежского ЦБК. Провести переговоры с компаниями – производителями оборудования, чтобы до конца года быть уверенными: оборудование уже производится и весь 2007 год у нас пройдет под знаком реконструкции. К слову, это порядка 150 млн евро. Четвертое – увеличить объемы производства на Сегежском ЦБК. Пятое – достичь уровня качества мешочной бумаги лучших европейских производителей. Тогда компания Korsnas Packaging, без сомнений и оговорок, станет основным потребителем нашей мешочной бумаги.

И еще я бы отметил, что мы ведем разработку технико-экономического обоснования строительства целлюлозного завода по производству товарной беленой целлюлозы. В итоге мы должны определиться: строим или нет. Вот такие планы на год.

Справка

«Сегежский ЦБК» основан в 1939 году. Мощность – до 330 тыс тонн крафт-бумаги в год. В 1997 году предприятие было акционировано и получило название ОАО «Сегежабумпром», после чего владельцем комбината стал шведский концерн AssiDoman. В 1998 году шведские менеджеры покинули предприятие и в отношении ОАО «Сегежабумпром» была инициирована процедура банкротства, что привело к назначению внешнего управляющего, которым стал Василий Преминин. Новый менеджмент предпринял ряд антикризисных мер, и в 1999 году комбинат был переименован в ОАО «Сегежский ЦБК». В марте 2000 года было подписано мировое соглашение с кредиторами предприятия.

В настоящее время в ОАО «Сегежский ЦБК» входит семь лесозаготовительных предприятий и ОАО «ЛДК Сегежский». Предприятие является акционером АХК «Кареллеспром» и четырех лесозаготовительных предприятий Пудожского района Карелии. В декабре 2005 года за 73,5 млн евро компания купила Korsnas Packaging, дочку шведского концерна Investment AB Kinnevik. Владельцем 90% акций ОАО «Сегежский ЦБК» является ООО «Сегежская управляющая компания», учрежденная менеджментом предприятия. В 2005 году выручка предприятия составила 5,296 млрд руб, чистая прибыль оценивается в 150 млн руб.

Биография

Василий Преминин, генеральный директор ОАО «Сегежский ЦБК», депутат Законодательного Собрания Республики Карелия. Родился 2 февраля 1952 года в Архангельске. В 1974 году окончил Архангельский лесотехнический институт, по специальности «инженер-механик ЦБП». С 1974 по 1986 год работал в Петрозаводском пуско-наладочном управлении ВО «Союзоргбумпром», пройдя все инженерно-технические ступени: от инженера до заместителя главного инженера.

За эти годы участвовал в пуско-наладочных работах на всех крупнейших предприятиях ЦБП: Котласском ЦБК, Архангельском ЦБК, Херсонском ЦБЗ, Соликамском ЦБК, Сегежском ЦБК, Кондопожском ЦБК, Окуловском ЦБЗ и других.

В 1986–94 годах – старший научный сотрудник, а затем – начальник научно-исследовательского отдела института НИИЦмаш (АО «Петрозаводскмаш»).

В 1994–97 годах Василий Преминин занимает пост заместителя директора территориального агентства Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротстве) Республики Карелия. В 1995 году окончил курсы по подготовке арбитражных управляющих, в 1997 году – Северо-Западный филиал Академии госслужбы РФ по специальности «Государственное и муниципальное управление, менеджер-экономист». В 1998 году назначен внешним управляющим АО «Сегежабумпром», находившегося тогда в состоянии банкротства. С 1999 года – генеральный директор ОАО «Сегежский ЦБК».