Недооцененное биотопливо

Согласно работе EFINORD, древесная биомасса является самым большим для Европы источником возобновляемой энергии – из нее вырабатывает более 50% всей потребляемой Евросоюзом возобновляемой энергии. Анализ европейского лесного сектора, проведенный в 2011 г., выявил, что для повышения доли древесины среди используемых альтернативных источников энергии к 2030 г. необходимо увеличить обеспечение Европы биомассой на 50%, то есть более чем на 400 млн м3. Главной целью этого исследования стала оценка перспектив повышения стабильного обеспечения древесиной в странах Северо-Балтийского и Северо-Атлантического регионов, в числе которых находятся Дания, Эстония, Финляндия, Германия, Исландия, Ирландия, Латвия, Литва, Северо-Запад России, Норвегия, Польша, Швеция и Великобритания. Каждая страна оценивалась с точки зрения запасов лесных ресурсов, эффективности лесоводства, объемов вырубок, развития ЛПК и биотопливного сектора, а также лесной политики.

Суммарный запас древесины стран Северо-Балтийского и Северо-Атлантического регионов, согласно исследованию, составляет 182,3 млн га. Причем половина этого запаса (89 млн га на 2010 г.) приходится на северо-западную часть России. Но по соотношению ежегодного прироста древесины к объему древостоя Россия занимает последнее место с долей 1,3%. По этому показателю лидируют Ирландия (7,3%), Великобритания (5,5%) и Германия (5,1%). При этом только в Швеции объем вырубок превышает 80% от объема ежегодного прироста древесины. В среднем на один гектар площади стран Северо-Балтийского и Северо-Атлантического регионов приходится 134 м3 леса. Более 75% лесных запасов данного региона – хвойные деревья. Однако в Германии, Латвии, Эстонии, Литве, Дании и Великобритании доля широколиственных лесов достигает 40–50%. Более 38% лесных угодий в Польше – охраняемые государством леса.

В Германии данный показатель равен 25%, в России – 24%. Великобритания лидирует по плантационным угодьям, составляющим 77% от общей территории лесов страны. В государствах Северо-Балтийского и Северо-Атлантического регионов значительная часть лесов находится в частной собственности. Исключение составляет Россия, где все лесные угодья принадлежат государству. Наибольшая доля лесов в частной собственности находится в Норвегии (86%), затем идет Швеция (75%) и Исландия (73%). Наименьший показатель среди стран, где разрешена приватизация лесов, принадлежит Польше (18%). Доля лесопромышленного сектора в ВВП стран Северо-Балтийского и Северо-Атлантического регионов по результатам 2011 г. варьируется от 0,5% в Великобритании и Ирландии до 5,1% в Финляндии. В России, как и в Литве, этот показатель равен 2%. По производству пиловочника лидирует Швеция (72,1 млн м3), затем идет Германия (56,1 млн м3) и Финляндия (50,7 млн м3). Объем производства пиловочника в северо-западной части России составляет 36 млн м3, что является пятым по величине результатом.

По производству пиломатериалов лидирует Германия (22,6 млн м3), а также Швеция (16,8 млн м3). Наибольший объем деревянных панелей в 2011 г. изготовила Германия (12,1 млн м3) и Польша (8,4 млн м3). По заготовкам древесной массы лидируют Швеция (11,9 млн т) и Финляндия (10,4 млн т). Северо-Запад России в 2011 г. произвел 3,8 млн т древесной массы. Большинство стран Северо-Балтийского и Северо-Атлантического регионов одним из главных факторов, способствующих развитию лесной промышленности и экономики в целом, считают использование возобновляемой энергии. Наиболее высокая доля использования альтернативных источников отмечается в Норвегии (61,1%) за счет больших запасов гидроресурсов. В России развитию биотопливного сектора будут способствовать принятые программы «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности на период до 2020 г.» и «Энергетическая стратегия России на период до 2030 г.». Однако, как считают авторы исследования, указанные в проектах цели недостаточно ясны. Согласно этим документам, к 2020 г. в России 4,5% электроэнергии должно производиться с использованием альтернативных источников. В Норвегии этот показатель равен 67,5%, в Швеции – 50%, в Латвии – 40%.

Использование лесных ресурсов

Дания, как считают исследователи, отличается от всех Скандинавских стран высокой плотностью населения и небольшими запасами леса. Поэтому в этой стране наибольшее внимание уделяется защите лесов, биоразнообразию, развитию рекреационной составляющей, а не объемам заготавливаемой древесины. По этой причине Дания является стопроцентным импортером традиционной продукции ЛПК, кроме индустриального пиловочника, который страна экспортирует с 2005 г. В целом лишь 0,24% ВВП Дании составляет лесная индустрия. Около 5 млн м3 древесины Дания использует в энергетическом секторе. Пеллеты (3 млн м3) и щепу страна импортирует, прежде всего из Восточной Европы и Канады. Дрова поставляются из стран Балтии водным и автомобильным транспортом. В целом Дания импортирует около 3,8 млн м3. Эстония, промышленность которой базируется на ЛПК, ориентирована на экспорт. В 2009 г. доля экспорта лесной продукции страны составила 60%. Наиболее привлекательные рынки сбыта для Эстонии – Финляндия, Швеция, Дания. Сильным промышленным сектором является лесопиление, а слабым – ЦБП. Что касается биотопливного сектора, то в Эстонии около 51,6% всей древесной биомассы в 2009 г. использовалось в энергетическом секторе, что составило 16% (4,3 млн м3) от общего объема энергии.

Около 65–90% продукции ЛПК Финляндии экспортируется, значительную долю данного объема занимают пиловочник и пиломатериалы. Главными потребителями финских товаров являются Германия и Великобритания, так как на их долю приходится около 29% от общего объема импорта. В 2011 г. потребление Финляндией круглой древесины составило более 71,7 млн м3, а импорт пиловочника достиг 9,3 млн м3. Около 95% биотоплива, потребляемого в Финляндии, составляет древесная биомасса и торф. В 2009 г. около 41% (30 млн м3) от общего объема древесной биомассы использовалось в энергетическом секторе (19% от общего объема потребляемой энергии). Лесной сектор Германии состоит из 130 тыс. компаний. При этом главным сектором ЛПК страны является ЦБП, что позволяет ей быть основным производителем бумаги (23 млн т в 2011 г.). В то же время немецкие предприятия производят около 25 млн м3 пиломатериалов и 12 млн м3 древесных панелей (по результатам 2011 г.). Около 66 млн м3 древесной биомассы в 2010 г. Германия использовала в энергетическом секторе.

За счет роста цен на электроэнергию, а также благодаря продвижению биотоплива на рынке, спрос на топливную древесину устойчиво повышается, что создает конкуренцию традиционным и альтернативным источникам энергии. Два последних десятилетия спрос на лесные ресурсы остается высоким. При этом потребление хвойной древесины растет, а лиственной – снижается. По мнению исследователей, есть вероятность в среднесрочной и дальнесрочной перспективе возникновения нехватки хвойной древесины в Германии в условиях продолжающегося роста спроса. В то же время в немецких лесах наблюдается увеличение доли лиственной древесины, 70% прироста которой в Германии эксплуатируется. Из-за очень ограниченных запасов лесных ресурсов Исландия импортирует практически всю продукцию ЛПК. Несмотря на это, в стране существует небольшой бизнес на основе промышленности ЛПК. Топливный рынок в Исландии незначительный. В ЛПК Ирландии в 2010 г. было использовано 2,7 млн м3 пиловочника. При этом объем частных вырубок по сравнению с 2009 г. увеличился на 356% под влиянием растущего спроса. В 2010 г. был также отмечен рост потребления древесного волокна лесопилками, плитным производством и энергетическим сектором.

С 2007 г. в энергетическом секторе Ирландии увеличивается использование древесной биомассы, доля которой в 2009 г. составила около 23%. До тех пор, пока на ирландском рынке жилья будут господствовать низкие цены, резкого роста использования древесины в ЛПК страны не предвидится. По данным на 2010 г., в Ирландии использовалась лишь половина прироста древесины. Производство пиломатериалов в Латвии в 2010 г. достигло 3,1 млн м3, 68% которых было экспортировано. Главными рынками сбыта являются Великобритания и Германия. Экспортными направлениями балансовой древесины в 2010 г. были Швеция, Финляндия и Эстония. В сегменте древесных плит был отмечен рост производства – с 291 тыс. м3 в 2000 г. до 918 тыс. м3 в 2010 г. Фанера экспортируется прежде всего в Германию, Великобританию и Францию. ДСП поставляется в Россию, Литву и Польшу. Использование древесной биомассы как альтернативного источника энергии в Латвии незначительно повышается и в 2010 г. составило четвертую часть от общего объема потребляемой энергии. При этом основную часть здесь составляют пеллеты, используемые в частном секторе Латвии. Главную роль в ЛПК Литвы играет мебельное производство, в 2010 г. его доля достигла 65% от общего объема экспортных поставок. В 2009 г. около 40% древесной биомассы (3,4 млн м3) было использовано в энергетическом секторе, что составило 8,4% от всей потребляемой в стране энергии.

Роль лесопромышленного сектора в экономике Норвегии последние годы стабильно понижается. Наиболее важным экспортным продуктом страны является газетная бумага. Однако из-за роста электронных средств массовой информации перспективы этого сегмента вызывают сомнения. В целом в Норвегии с 2000 г. отмечается рост производства пиловочника и древесных плит, в то время как целлюлозно-бумажная промышленность достигла стабильного уровня. Что касается доли возобновляемой электроэнергии, то в Норвегии она очень высока за счет активного использования гидроресурсов. К 2010 г. производство биоэнергии достигло 50%. При этом 20% биотоплива составляют отходы лесопиления, кора и пеллеты, а 30% приходится на топливную древесину и черный щелок. Энергия, вырабатываемая при использовании древесного биотоплива, составила в 2009 г. 3% от всей потребляемой энергии в Норвегии. Более половины объема прироста древесины в стране вырубается, что является большим потенциалом для биотопливного сектора. Потенциальное использование биомассы в энергетическом секторе Норвегии оценивается в 39 ТВт, что в три раза больше объема, потребляемого на данный момент.

Польша является четвертым по величине поставщиком древесины в страны Евросоюза, объем которой в 2009 г. составил 34,6 млн м3. К 2020 г. поставки древесины из Польши достигнут 36–38 млн м3, а к 2030 г. – 41–43 млн м3. Однако, несмотря на значительные лесные ресурсы, ежегодно спрос на древесину в Польше превышает предложение на 3–5 млн м3. Главными драйверами спроса на продукцию ЛПК в стране являются мебельная промышленность и ЦБП. Польша – четвертый по величине экспортер мебели, после Китая, Италии и Германии. Древесная биомасса является основным ресурсом возобновляемой энергетики Польши. Швеция, ЛПК которой в высшей степени направлен на экспорт, играет одну из главных ролей в лесной промышленности Европы. Страна является вторым по величине экспортером целлюлозы, бумаги и пиломатериалов. Например, в 2009 г. около 89% от объема произведенной в Швеции бумаги было поставлено на международный рынок. Год от года в стране отмечается увеличение потребления древесного сырья. С 1975 г. до 2010 г. он составил 36,6%, достигнув 70,6 млн м3. В Швеции активно развивается биотопливный сектор, что делает ее привлекательным рынком.

Однако растущий спрос на древесную биомассу в Европе может вызвать повышение цен на сырье, что снизит импорт ресурсов для альтернативной энергетики. Учитывая подобный сценарий развития биотопливного рынка, власти Швеции планируют разработать модель лесного хозяйства, стимулирующую производство древесной биомассы в стране. Великобритания также играет важную роль на лесопромышленном рынке Европы, так как является крупным импортером пиломатериалов (5,2 млн м3 в 2010 г.), древесных плит (2,7 млн м3 в 2010 г.), бумаги и картона (6,8 млн т в 2010 г.). Потребление биотоплива в стране составляет 3% от общего объема потребляемой энергии. Согласно стратегии развития энергетического комплекса Великобритании, к 2020 г. этот показатель должен достигнуть 15%.

Европейский взгляд на Россию

Производство продукции ЛПК с высокой добавленной стоимостью сосредоточено в европейской части России. ЦБП, по мнению исследователей, наиболее значительная и стабильная часть российской лесной индустрии. Наибольшая часть целлюлозно-бумажных предприятий находится в Северо-Западном регионе страны, совокупно они производят 3,8–4,4 млн т продукции (2010 г.). В целом Россия является экспортером лесной продукции. Говоря о российском биотопливном секторе, исследователи отметили его недостаточное развитие. «В России власти до сих пор плохо понимают, как развивать биотопливный сектор, – рассказывает президент Российской биотопливной ассоциации Алексей Аблаев. – Ведь привезти тонну мазута в некоторые поселки легче, чем заниматься развитием производства брикетов и пеллет. То есть в России для развития биотопливного сектора очень важен механизм поощрения, но пока стимулирование региональных властей низкое. Если губернатор внедрит использование биотоплива на уровне местного ЖКХ, то ему «отрежут» субсидии на поставки угля. При том, что за счет субсидий перевозка тонны угля из Кузбасса в Кировскую обл. дешевле, чем перевозка тонны пеллет из одной точки области в другую. Подобные перекосы постепенно сформировали уклон в сторону традиционной нефтеугольной отрасли».

Главной задачей биотопливного сектора России, по мнению заведующего кафедрой Санкт-Петербургского государственного технологического университета растительных полимеров Эдуарда Акима, является расширение внутреннего рынка. «И здесь особое внимание должно уделяться взаимосвязи развития биотопливного сектора и перехода России на интенсивную модель лесопользования, повышающую роль рубок ухода и рубок промежуточного пользования, – считает Эдуард Аким. – Традиционная система лесопользования в России уже должна быть дополнена системой интенсивного лесопользования и плантационным лесоразведением. Все крупные ЦБП и лесопромышленные комбинаты работают в России более 50 лет, и за это время они существенно «подъели» свою лесосырьевую базу. По этой причине лесозаготовителям приходится идти все дальше в лес, при этом увеличивая дальность перевозок и затраты на строительство дорог. В итоге растет цена древесины, из-за чего Россия теряет конкурентные преимущества на экспортном рынке. Данную ситуацию усугубляет и тот факт, что при традиционном лесопользовании возраст рубки составляет 80–100 лет. При интенсивной модели лесопользования осуществляется прореживание лесонасаждений, в результате которого образуется большое количество лесосечных отходов, тонкомерной древесины, служащих хорошим сырьем для биотоплива».

Фактически за последние три года, как рассказывает генеральный директор Научно-исследовательского и аналитического центра экономики леса и природопользования Николай Петрунин, объем официально учтенной заготовки древесины составляет примерно 192–193 млн м3 в год. «В 2013 г., например, было заготовлено 193,3 млн м3. Это около 29% от ежегодно допустимого объема изъятия древесины, но этого недостаточно. Поэтому вопрос повышения интенсификации лесозаготовок сегодня как никогда актуален», – считает Николай Петрунин. По его мнению, решить данную проблему директивно невозможно. Прежде всего это обусловлено нехваткой лесных дорог. «Их сегодня в России очень мало, и качество их довольно низкое. По этой причине примерно 200 млн м3 экономически выгодного леса не может быть вовлечено в оборот. Экстенсивное же использование лесов вдоль сухопутных и водных магистралей привело к тому, что здесь лесные ресурсы очень истощены. К тому же качество лесного фонда снижается. Основными лесозаготовителями является малые и средние предприятия, но они не имеют возможности инвестировать в развитие дорожной инфраструктуры», – добавляет Николай Петрунин.

По мнению директора по природоохранной политике Всемирного фонда дикой природы России Евгения Шварца, средства, которые государство в силах выделить на строительство дорог, нужно вкладывать в регионы европейской части России. По его словам, заложенный госпрограммой бюджет на развитие лесного хозяйства предполагает строительство лишь 5,4–6,2 тыс. км лесных дорог в год. «Нужно строить дороги там, где они нужны всем. Например, можно расширить сеть лесных дорог в Псковской обл., где их плотность и так высока. Все проекты скандинавских компаний по строительству лесопромышленных предприятий были сосредоточены либо в Ленинградской, либо Нижегородской обл. То есть зарубежные инвесторы разумно считали, что главное – это плотность лесных дорог, качество рабочей силы и вменяемость исполнительной власти. Таким образом, каждый рубль, вложенный в дорожную инфраструктуру в Северо-Западном регионе, повышает эффективность лесного, сельского и рекреационного хозяйства России в целом», – считает Евгений Шварц.

По его мнению, формирование устойчивого спроса на топливную древесину в России будет способствовать получению экономической эффективности и переходу на интенсивную модель лесопользования. Однако для этого лесопромышленник должен понять, что вернуть вложенные в лесные инфраструктуру и аренду деньги возможно не только за счет снятия сырьевой древесины, но и благодаря продажам сырья для производства биотоплива. Однако на данный момент, по словам Николая Петрунина, спрос на низкосортную лиственную древесину, запасы которой в России оцениваются в сотни миллионов кубометров, не представляет интереса для лесозаготовителей.

С другой стороны, по мнению Алексея Аблаева, для создания рынка биотоплива в России помимо государственного стимулирования на федеральном уровне требуется еще и участие производителей. «Крупный ЦБК, например, может себе позволить потратить три года на создание в той же Иркутской обл. рынка по реализации отходов лесопильного производства, – считает эксперт. – Этого можно достичь за счет продаж с рассрочкой биотопливных котлов частному сектору и при условии, что щепу и брикеты местные жители станут покупать только у них. В итоге в регионе появится небольшой, но стабильный спрос на биотопливо». Несмотря на вариативное использование лесных ресурсов в странах Северо-Балтийского и Северо-Атлантического регионов, спрос на древесную массу в качестве источника энергии будет неуклонно расти, считают в EFINORD. Однако европейские страны могут столкнуться с недостаточным обеспечением древесиной.

«При растущем потреблении биотоплива странам Центральной Европы не будет хватать своих лесных ресурсов, поэтому долю импорта пеллет они также увеличат, – рассказывает Алексей Аблаев. – Это относится прежде всего к Германии, Голландии, Великобритании. И Россия вполне способна занять большую часть этого рынка. Но здесь необходимо улучшение экономического климата со странами Европы. Так как недостаточно возможностей России поставлять недорогое биотопливо – необходимо желание европейцев его купить. Наши прямые конкуренты на данном рынке – Бразилия, Канада и США с большими запасами биотопливного сырья». Ситуация осложняется еще и тем, что Европа улучшает свои энергетические показатели, сокращая объем потребления энергии в целом, а страны Северной Европы планируют переходить на собственные ресурсы для производства биотоплива.

С другой стороны, по мнению Алексея Аблаева, говорить о резком увеличении объема производства пеллет, брикетов и щепы в России без развития внутреннего рынка не получится, так как страна находится в географической ловушке, которая ограничивает экспортные мощности российских производителей. Одним из выходов может быть увеличение поставок на развивающийся японский рынок биотоплива. «Экспортные поставки в данном направлении сейчас в большей степени составляет пиловочник, который японцы реализуют на 102%. То есть здесь 2% составляет кора, которая не входит в стоимость древесины, но используется при производстве биотоплива. Ведь ни одна страна не хочет тратиться на покупку продукции с добавленной стоимостью, и Россия здесь «потакает» зарубежным странам, экспортируя сырье», – заключает Алексей Аблаев.