Интервью генерального директора группы "Свеза" Андрея Кашубского

– Какие задачи перед вами поставили акционеры на 2014 г.?

– Задачи ставятся перед компанией на десятилетний период, а не на один год. У нас разработан стратегический бизнес-план на 10 лет. Естественно, каждый год должен быть лучше предыдущего. Если брать линейную функцию, то расти нужно примерно на 25–30% в год. Тогда цель будет достигнута. Наша цель – войти в пятерку международных лидеров в переработке древесины. Моя основная деятельность как руководителя – это улучшение качества производственных процессов в компании. На сегодня самым важным для нас является реформа продаж и маркетинга, которую мы начали проводить пару лет назад. Мы меняем подходы к организации продаж, к работе с дистрибуторами и конечными потребителями, к внутренней организации службы продаж и маркетинга. Сейчас эта реформа находится в середине своего жизненного цикла. Потребуется еще несколько лет до ее полного внедрения, когда компания действительно будет ведома вперед продажами и маркетингом, а не производством, как это было в предыдущие годы.

– Почему возникла идея внедрения этой реформы?

– На мой взгляд, главным ограничителем развития компании в отрасли является слабость организации продаж. Идея внедрения реформы продаж возникла у нас несколько лет назад. В тот момент продажи компании были слабее, чем сегодня. Сейчас пришло время их поднять на следующий уровень, поскольку мы стали самым крупным в Европе производителем фанеры и успешно конкурируем с западными игроками. А там необходимо работать иначе, понимать, что нужно потребителю, доставлять продукцию в короткий срок. Все это делать, находясь в России, не так просто. Поэтому мы открыли офис в Германии. Мы усиливаем функцию маркетинга, который у нас теперь занимается еще и информационной поддержкой продаж, а вскоре он будет отвечать и за разработку новых продуктов для рынка. То есть у покупателя обнаруживается потребность в продукте, которая пока никем не удовлетворена. Производство получает задачу на адаптацию существующего продукта или создание нового, и он предлагается рынку.

– С какими финансовыми и производственными показателями планируете закончить 2014 г.?

– Думаю, что в 2014 г. продажи у нас составят около 25 млрд руб. Мы планируем произвести около 1 млн м3 фанеры и 300 тыс. м3 ДСП.

– Большинство комбинатов «Свеза» имеют давнюю историю. Когда в последний раз проводилась модернизация производственных мощностей?

– Модернизация заводов – это не одноразовый акт, а постоянный процесс. У нас на каждом заводе ежегодно проводится модернизация. За счет чего производственные показатели в процентах растут на двузначные цифры. Вообще, существует модернизация или улучшение. Так купить новый станок и сделать больше продукции – это модернизация. А замена, например, старого погрузчика, который уже плохо ездит и часто ломается, – это улучшение. Это не столь очевидно окупаемый проект. То есть бывают инвестиции в развитие, а бывают в замену активов. Есть еще не очень большой третий класс инвестиций – выполнение предписаний надзорных органов. Это, как правило, связано с природоохранными мероприятиями. У нас существуют инвестиции всех этих трех типов.

– Как решаете проблему с сырьем? Есть ли у вас собственная заготовка леса?

– Мы исторически старались не заниматься лесозаготовкой. Брать лес в аренду и заниматься его заготовкой с прибылью у нас не получается. Поэтому мы предпочитаем закупать его. В последние годы мы арендуем лесные участки, расположенные вокруг наших предприятий, и отдаем заготовку древесины на них субподрядчикам. В результате лесозаготовитель получает 80% выхода с этого участка для себя. Дело в том, что в лесу растет и береза, и осина, и ольха, и ель, и сосна, а нам нужна только одна часть ствола березы – фанкряж, доля которого составляет 15–20%. Но ведь нельзя поехать и выбрать только березки. Так что у субподрядчика мы закупаем лишь фанкряж, а все остальное, что он заготовит, продает на рынке. Также он нам компенсирует затраты на аренду участка.

– Кто является вашими поставщиками сырья?

– Это маленькие частные компании. Я даже не знаю, как они называются. Вообще, сегодня в России крупных лесозаготовителей практически нет. В советское время были большие леспромхозы, которые успешно погибли. Сейчас постепенно происходит создание нового класса заготовителей: небольшие мобильные бригады с современной техникой. Иногда они арендуют лесные участки сами. Но все-таки для них взять в аренду лес у государства – это довольно сложный процесс. Проще это сделать крупному игроку. Но такие компании наперечет. Например, Группа «Илим» имеет в аренде огромные лесные площади. На востоке работает предприятие Russian Forest Products, имеющее в аренде 5 млн м3 леса. Но эти компании в первую очередь работают на экспорт или поставляют лес для переработки на целлюлозу.

– Сейчас вновь вводят аренду леса на год, при этом с арендатора снимаются обязанности по лесовосстановлению. Как, на ваш взгляд, эта инициатива отразится на лесозаготовительном бизнесе?

– Я не слышал о такой новации. И буду очень удивлен, если такое случится, потому что лесовосстановление не может не вестись. Если оно будет вестись за счет государства, а не компаний, которые арендуют данный лесной участок, то экономика не будет работать. Тогда возникает трагедия общественных пастбищ, которая была описана еще в XIV в. английскими экономистами. Когда пастбище никому не принадлежит, то на нем почему-то кончается трава, а когда оно частное, то на нем всегда есть трава. То же самое с лесом: если заготовитель не отвечает за восстановление, то, скорее всего, найдутся причины, почему оно не произойдет вообще. Если отделить затраты на лесовосстановление от заготовки, то древесина будет дешево продаваться, потому что компания не несет затраты на лесовосстановление, а государство будет постоянно его субсидировать, что приведет к ослаблению отрасли и государства. Я считаю, что ответственность за восстановление леса должна лежать на том, кто ведет его заготовку. Тогда затраты на восстановление автоматически войдут в стоимость продаваемой древесины, и рыночный баланс не будет нарушен.

– Чем было вызвано принятие решения о покупке в 2012 г. ЗАО «Фанком»?

– Тем, что это привлекательная производственная площадка, с высоким потенциалом развития. Вообще хорошая площадка должна располагать совокупностью факторов: близостью к лесу и к рынкам сбыта, железной и автомобильной дорогами, необходимым объемом электричества и природного газа. В случае с ЗАО «Фанком» все сложилось. Россия – огромная страна, но хороших площадок, где уже есть завод, – не так много. У нас даже есть так называемый шорт-лист российских фанерных заводов, которые мы считаем привлекательными. Их от силы 5. При том, что всего в России заводов, выпускающих фанеру, порядка 50. Остальные 45, скорее всего, скоро закроются.

– Как приобретение этого актива отразилось на финансовых показателях «Свеза» в 2013 г.?

– В 2012 г. «Фанком» выпускал порядка 180 тыс. м3 фанеры. Объем производства «Свеза» составлял порядка 700 тыс. м3 фанеры. То есть приобретение «Фанкома» увеличило производственную мощность компании примерно на 20%. В этом году мы не наращивали объем производства этого предприятия. В то же время другие наши комбинаты, напротив, увеличивают объемы выпуска. Так что в этом году доля «Фанкома» в общем производстве будет несколько меньше. Дело в том, что у «Фанкома» были большие резервы эффективности, которые не требовали наращивания объемов.

– «Свеза» планирует построить в Вологодской обл. ЦБК. Расскажите подробнее об этом проекте.

– Заявленная проектная мощность комбината – 1 млн т целлюлозы, а потребность в сырье составляет 5 млн м3 древесины. Инвестиции в проект составят $2 млрд. Причем 90% инвестиций – это средства компании. А 10% – это средства государства, которые пойдут на организацию инфраструктуры: подвод железнодорожной ветки, расширение автодороги, строительство электрической подстанции. Это инвестиции, которые государство как принимающая сторона обеспечивает для этой площадки. Срок реализации данного проекта – 3 года. Срок окупаемости – 13 лет.

– Какова будет доля государства в этом проекте?

– Как я сказал, государство будет участвовать в создании внешней инфраструктуры. Доли в капитале предприятия у государства не будет.

– Как, на ваш взгляд, реализация этого проекта отразится на ситуации с сырьем в данном регионе?

– Это создаст новые сырьевые потоки. Основная идея этого проекта не в том, чтобы переключить на себя все потоки сырья. Если мы так сделаем, то это вызовет сильнейшее его удорожание. Цена для нас тоже вырастет, и в итоге этот проект будет непривлекательным. Проекты такого масштаба нужно делать только из расчета освоения новых лесов. Благо в Вологодской обл. они есть. Там более 20 млн м3 свободной лесосеки. Это среднедоступные леса, так что для их освоения придется развивать сеть дорог внутри лесных участков.

– Каковы будут затраты на строительство этих дорог?

– Поскольку лес является в России собственностью государства, то и развитие лесной инфраструктуры – это задача государства. Финансирование лесных дорог идет из федерального бюджета, и государство, конечно, понимает, что это - его ответственность.

– Получается, что сначала нужно построить лесные дороги, а потом уже строить ЦБК?

– Очередность действий по реализации этого проекта следующая. Сейчас в Вологодской обл. есть участки леса, к которым уже проложены дороги, но которые не осваиваются, и есть крупные лесозаготовительные компании, которые готовы нам поставлять более 2 млн м3 леса уже с существующего лесфонда не в ущерб поставкам другим покупателям. Еще 3 млн м3 нужно будет заготавливать в неосвоенных лесах, для чего необходимо будет построить дороги. Поскольку завод после запуска выйдет на проектную мощность через 2–3 года, то первый год сырье будет поставляться с существующей лесосеки, а к началу второго года сеть лесных дорог уже будет доступна, и пойдет новый объем сырья.

– Как вы оцениваете спрос на целлюлозу?

– Мировой рынок целлюлозы составляет порядка 80 млн т. Из них 40 млн т – это целлюлоза, которая не производится бумажными заводами. Из этих 40 млн т где-то 20 делается заводами, которые неэффективны и закроются, как только откроется такой комбинат, как наш. Что касается поставок, то мы готовы хоть все 100% целлюлозы продавать на внутреннем рынке, как только будет спрос. На сегодня, по нашей оценке, внутреннего спроса на весь 1 млн т целлюлозы нет. Поэтому рынками сбыта станут Китай и Европа. В России в первые годы работы мы будем реализовывать максимум 20% целлюлозы.

– Что может увеличить спрос на целлюлозу в России?

– Если говорить о долгосрочной перспективе, то спрос на целлюлозу в России увеличится только с ростом населения, чего пока не намечается. Поэтому я не думаю, что российский спрос будет активно расти, хотя в отдельных категориях, таких как мелованная бумага или качественные гигиенические изделия типа салфеток, возможен рост спроса за счет импортозамещения. Но это немного. В целом в России относительно небольшое население, и вся потребность в целлюлозе закрывается российскими мощностями, за вычетом тех категорий бумаги, которые в нашей стране пока не производятся, но это меньшинство.

– Какая доля фанеры в общем производстве «Свеза»?

– Доля фанеры в общем производстве составляет 77%. В 2013 г. на предприятиях «Свеза» было изготовлено 920 тыс. м3 фанеры.

– Какова у вас структура поставок фанеры?

– Мы поставляем свою продукцию в 70 стран мира. Хотя это, конечно, не повод гордиться. Хорошо поставлять всю продукцию в одну страну, так как чем больше стран, с которыми приходится работать, тем больше сложностей. Из этих 70 стран крупнейшие рынки – это Россия, Германия и США. Доля остальных стран невелика. Среди них, пожалуй, можно выделить Италию и Великобританию. Также сейчас довольно большими рынками становятся Китай и Турция. Доля внутреннего рынка в прибыли от продаж составляет 30%, Германии – 15%, США – 10%, все остальные меньше. То есть 55% прибыли от реализации за этими тремя рынками.

– Изменится ли структура экспорта в случае введения санкций США?

– Ни одна отрасль и, тем более, ни одна промышленная компания пока санкциям не подвержена. Мы не видим недоверия со стороны наших американских и европейских заказчиков. То есть в поведении бизнес-субъектов ничего не изменилось. Пока что введение санкций выглядит как обмен политическими колкостями на высшем уровне, которые не спускаются на уровень бизнеса.

– Вы поставляете фанеру в сети DIY?

– Да. В России наша продукция продается в «Леруа Мерлен» и OBI. В Европе в таких сетях, как Bauhaus (Германия) и Kingfisher (Великобритания). Делаем это через наших дистрибьюторов, потому что у сетей очень специфические требования к поставкам – это должны быть небольшие партии, доставляемые точно в срок. Мы поставляем достаточно большой объем дистрибьютору, который уже дальше наполняет сеть в зависимости от ее потребности в березовой фанере.

– Фанера какого формата наименее востребована в России?

– Наименее интересный формат фанеры – это квадрат 5х5 футов. Это обусловлено тем, что в этом сегменте большое количество производителей и лишь две области применения – мебель и упаковка. Поэтому возникает эффект банки с пауками, или, если говорить категориями стратегического планирования, «красный океан», где высокая конкуренция и отсутствие возможности что-либо сделать. Более-менее похожий на «голубой океан» – это сегмент большеформатной фанеры размера 4х8 футов. И самые большие перспективы прироста и в России, и в Европе у ламинированной фанеры, которая используется в монолитном строительстве. Везде, где нужно построить здание необычной формы в короткие сроки, строят из монолита, и там нужна опалубка. Поэтому это достаточно хорошо растущий сегмент. Также ламинированная фанера используется в автомобилестроении. Во всех трейлерах в Европе на полу лежит фанера, во многих - наша. В этих двух сегментах мы чувствуем себя уверено. Также есть перспективы у фанеры размера 5х10 футов.

– Какова доля «Свеза» на российском рынке фанеры?

– Наша доля в российском производстве фанеры сегодня составляет порядка 30%. Более точно трудно сказать, так как статистика отстает. Свое производство мы знаем, а сколько сделали другие компании, мы узнаем через месяц-два. Но примерно мы держимся в диапазоне 25–30%.

– Как вы оцениваете ситуацию на российском рынке фанеры?

– Проблема фанерного рынка в России в том, что на нем, кроме «Свеза», нет крупных компаний. Из-за этого на рынке царит ценовая конкуренция, потому что у мелких компаний единственный аргумент – это цена, говоря простым языком, они демпингуют. Что, естественно, понижает общий уровень цен на рынке. Мы можем дистанцироваться от этого нехорошего тренда, только создавая новые продукты или работая с лучшими покупателями, которых не устраивает мелкий поставщик. Что мы и делаем. Но если бы на рынке было несколько компаний такого же масштаба, как «Свеза», то конкуренция перешла бы из ценового уровня в инновационный. Они бы начали делать новые продукты, мы бы активнее откликались. В итоге выигрывал бы покупатель. А так все производят примерно одно и то же и продают по дешевке. Это главная проблема отрасли. Вторая проблема – сырьевая. Она, хоть пока и является отложенной, но может когда-то наступить. И связано это с тем, что в России нет потребления балансов в нужном объеме. А если нет потребления балансов, то тогда лесозаготовителю в лес идти невыгодно, потому что 50% того, что растет на лесном участке, – это балансы. И если он не сможет их продать, то все затраты он переложит на фанкряж и пиловочник, которые сильно подорожают. Что еще хуже – заготовитель будет вынужден бросить балансы в лесу, что запрещено законодательством. Эта проблема может выйти на первый план, если в России опережающими темпами не будет вводиться производство целлюлозы. Потому что только целлюлозные заводы способны забрать балансы с рынка.

– Спрос на фанеру в будущем увеличится, останется на прежнем уровне или же будет снижаться?

– Россия – не исключение, и скорость роста спроса на фанеру равна скорости роста ВВП, потому что потребление фанеры диверсифицировано. Основные сегменты потребления фанеры – это строительство, транспорт, мебель, упаковка. Есть еще один сегмент, который не так заметен. Это так называемый do-it-yourself («сделай сам»), когда люди покупают несколько листов и ремонтируют дачу или выпиливают что-то для своего балкона. Этот сегмент достаточно велик, но его крайне сложно оценить из-за отсутствия аналитики. Но все эти сегменты коррелируют вместе лишь с одним общим параметром – это ВВП на душу населения. И с ростом ВВП растет потребление фанеры. Поэтому темп роста потребления фанеры не может превышать темп роста ВВП. Это справедливо для любой страны, в том числе для России.

– Почему, на ваш взгляд, на российском рынке фанеры нет других крупных производителей фанеры?

– Я склонен отнести это к случайности. Люди любят находить во всем причинно-следственные связи, но я думаю, что далеко не всегда это так и в мире есть место случайности. И то, что в России рынок фанеры сформировался таким образом, что всего одна компания крупная, а остальные меньше – это досадная случайность. Но со временем, после того как это сложилось, после того как «Свеза» сильно вырвалась вперед, это стало все более устойчивой ситуацией. И теперь уже очень трудно создать компанию, по размерам сопоставимую со «Свеза». Я не вижу ни одного игрока в отрасли, который бы обладал ресурсами, чтобы создать в ближайшее время еще одну крупную компанию. Что касается иностранных инвесторов, то они боятся идти в Россию. В нашей отрасли зарубежные инвесторы пришли в ЦБП и в ней закрепились, но новых мощностей они не создают, а модернизируют существующие заводы. Сегодня российский лесной рынок насыщен, он перестал быть таким привлекательным, каким был 15 лет назад, когда потребление было большим, а лесные ресурсы – дешевыми и обильными. Несмотря на то что политические риски тогда были гораздо выше, чем сейчас. Сегодня все-таки есть понимание, что в России инвесторов не грабят, но рынок уже другой. Сейчас и ресурсы дороже, и спрос удовлетворен. Средний игрок в России зарабатывает примерно столько же, сколько и в Европе.

– Что, на ваш взгляд, сегодня прибыльнее производить – древесные плиты или пиломатериалы?

– Я считаю, что в сегменте производства пиломатериалов конкуренция гораздо выше, а доходность – хуже. Это объясняется просто: стоимость строительства небольшой лесопилки невелика. В отличие от фанерного завода, запуск которого требует гораздо больших инвестиций. Поэтому лесопилки возникают как грибы после дождя, и в результате на рынке пиломатериалов ценовая конкуренция более жесткая, чем на рынке самого востребованного формата фанеры. У финнов даже есть поговорка, что производители пиломатериалов 7 лет несут убытки и 1 год получают прибыль.

– Какова у вас доля ДСП в общем объеме производства?

– На древесно-стружечные плиты у нас приходится 23% в общем производстве компании. Ежегодно наши предприятия изготавливают порядка 300 тыс. м3 ДСП. На сегодняшний день ДСП выпускают на двух предприятиях «Свеза» – в Пермском крае и Костроме. Мы собираемся строить еще один завод - в поселке Верхней Синячихе в Свердловской обл. Сейчас проект находится на стадии предпроектирования. Запланированные объемы производства завода – 600 тыс. м3. Инвестиции составят 150–200 млн евро. Однако хоть инвестиции в проект и просчитаны, но мы еще не приняли окончательное решение – стоит ли вкладываться в строительство нового завода или лучше направить эти средства в другие проекты. Дело в том, что ДСП – дешевый материал, так же как OSB, и продается только на внутреннем рынке, поскольку радиус его экономически оправданной доставки всего лишь 300–500 км. Конечно, его можно возить с некоторых уральских заводов в такие страны СНГ, как, например, Казахстан и Узбекистан. Сегодня в азиатских республиках уровень цен на ДСП несколько выше, чем на других рынках. Но думаю, что это вопрос времени и скоро ситуация может измениться.

– Смолу для производства ДСП вы закупаете или у вас есть собственное предприятие по выпуску смол?

– У нас есть свое смольное производство, и сейчас как раз нам нужно принять стратегическое решение: расширить ли его, чтобы оно обеспечивало смолой все наши предприятия, или закрыть и полностью перейти на закупку у сторонних компаний. Это классический выбор, перед которым оказывается компания, потому что рынок всегда предлагает более высокие темпы развития, интересные цены и инновации. В свою очередь, собственное производство обеспечивает стабильность. Поэтому это непростой выбор. На сегодняшний день один из наших заводов сам производит смолу, а другой ее закупает. В России сегодня существует достаточно мощностей по производству смол. Более того, российский рынок обслуживается по остаточному принципу – крупные химические заводы в основном работают на экспорт.

– Как вы оцениваете российский рынок ДСП?

– Российский рынок ДСП сегодня перенасыщен. В России уже второй квартал идет экономическая рецессия, и потребление мебели упало. От этого страдают все, даже у IKEA упали продажи - как в сегменте дешевой мебели, так и дорогой. Большинство заводов вынуждены были снизить производство. Поэтому на данный момент на рынке наблюдается перепроизводство ДСП. Если брать перспективу развития на несколько лет вперед, то я верю в то, что в России рецессия может закончиться, и к этому моменту спрос восстановится, а рынок будет сбалансированным. На сегодняшний день общий объем потребления ДСП в России – порядка 7 млн м3. Мы планируем вводить новый завод с объемом производства 600 тыс. м3. На наш взгляд, его запуск приведет к закрытию старых заводов, которых в России очень много и которые просто не выдержат конкуренции с нашей продукцией.

– Какие существуют тенденции на российском рынке ДСП?

– Основная проблема – это баланс спроса и предложения. Если этот баланс будет соблюдаться, то покупатель будет получать качественную продукцию по хорошей цене, а производитель будет получать доход, который позволит ему поддерживать производственные мощности. Еще одна проблема – это качество материала. Для того чтобы максимально удешевить производство, большинство современных российских заводов стали выпускать очень рыхлую плиту. В итоге потребительские свойства продукции, изготовленной из такой плиты, снижаются. Например, мебель получается из нее непрочная. Третья проблема – небольшой ассортимент декоров пленки, которой покрываются ДСП. Действительно широкий ассортимент предлагает, пожалуй, только немецкая компания EGGER – это самый продвинутый в плане ассортимента производитель ДСП и в Германии, и в России. У них потрясающий декор – алюминий, различные цветные и фактурные пленки – никогда не подумаешь, что внутри ДСП. Эти материалы очень приятны тактильно и визуально. Мебель, изготовленная из таких плит, украшает жилище. В России пока такого нет. У нас очень примитивный набор декоров, который имитирует какие-то породы древесины. Благо на рынке есть EGGER, который, я надеюсь, будет поднимать эту планку. И тогда у нас появится красивая мебель.

– Вы планируете производить другие виды плит?

– Нет. Мы проанализировали рынки плит OSB и MDF и пришли к выводу, что на сегодня в России баланс спроса и предложения не в их пользу. То есть спрос на эту продукцию относительно невелик, и каждый новый появляющийся завод, который, как правило, имеет мощность 200–500 тыс. м3 плит в год, способствует тому, что производство превышает имеющийся на рынке спрос. В итоге с вводом каждого нового завода рыночная цена резко падает. И такие «американские горки» будут продолжаться, пока рынок не вырастет и не появятся несколько крупных производителей. Тогда каждый новый игрок будет способствовать снижению производства существующих заводов, и волатильность цены снизится. Но пока рынок юн, этого еще долго не произойдет. Что касается ДСП и фанеры, то здесь ситуация совсем иная – это крупные, зрелые рынки, где ввод мощностей не вызовет хаоса.

– Может ли OSB составить конкуренцию фанере?

– Составляет и всегда составляла. Например, OSB и низкосортная фанера конкурируют в сегменте упаковки. Но нас это почти не касается, поскольку мы очень мало производим низкосортной фанеры. Фанера же высокого качества стоит в несколько раз дороже OSB. Она имеет гораздо более высокие технические характеристики и более широкое применение. В свою очередь, OSB применяется далеко не во всех сегментах. Например, OSB нельзя использовать для производства мебели, так как эти плиты очень рыхлые. Основная область применения нашей фанеры – это строительство и автомобилестроение. Мебель и упаковка – это сегменты, в которых применение невелико. В сегменте упаковки низкие цены и конкуренция с такими дешевыми материалами, как хвойная фанера, OSB, и на этот рынок мы поставляем свою продукцию по остаточному принципу. Мебельным производителям мы поставляем фанеру только высокого сорта, использующуюся для наружной отделки. И здесь конкуренции ни с OSB, ни с другими материалами быть не может. Автомобилестроение и строительство – это наши ключевые сегменты, где продукцию «Свезы» заменить пока нечем.

– От каких факторов зависит конкурентная позиция компания на фанерном рынке?

– Она должна думать о покупателе. Как только компания начинает не напоказ, а всерьез думать и жить жизнью своего покупателя, она становится победителем. У «Свеза» это фактор развития. Как я объяснил в самом начале интервью, главное содержание наших реформ - это еще на шаг приблизиться к потребителю, еще глубже влезть в его шкуру, понять его заботы и проблемы. Вплоть до того, что у нас будут специальные инженеры в продажах, которые будут «жить», образно говоря, на производствах наших потребителей, изучая, как идет процесс, как используется продукт, что можно улучшить.

– Повлияло ли замедление роста экономики России на бизнес?

– На сегмент ДСП повлияло. Мы среди тех, кто из-за этого несколько снижает объемы производства. Что касается сегмента фанеры, то поскольку это продукт, который можно экспортировать, а сейчас на внешних рынках отличная конъюнктура, мы не жалуемся.

– На ваш взгляд, принятый вариант «Основ госполитики» учитывает интересы всех игроков рынка или он еще нуждается в доработке?

– Все всегда можно доработать, но мне кажется, документы верхнего эшелона, которые сегодня принимаются – Лесной кодекс, «Основы госполитики», – настолько абстрактны, что проблема заключается в их применении.

– Каким вы видите дальнейшее развитие компании – за счет покупки других предприятий или за счет развития новых направлений?

– На ближайшие пять лет у нас запланировано развитие существующих мощностей. Пока наши площадки позволяют расширять и модернизировать производство. Однако, по нашим прогнозам, примерно за пять лет они исчерпают существующий сырьевой ресурс, и нам неизбежно придется создавать новые производства. Но мы не любим строить новые заводы – мы любим их покупать. Мы покупаем завод средней мощности и модернизируем его до мирового уровня. Так мы будем делать и впредь.

Биография: Андрей Кашубский

Родился 29 ноября 1969 г. в г. Краснодаре. В 1993 г. окончил Московский институт нефти и газа им. И.М. Губкина по специальности «инженер-геофизик». В 1997–1998 гг. прошел обучение по программе MBA в INSEAD. С 1998 по 2000 г. работал в McKinsey&Co. С 2000 по 2002 г. занимал должность заместителя директора по внешним инвестициям компании «Северсталь». С 2002 г. занимает пост генерального директора группы «Свеза».

Справка о компании

В состав «Свеза» входят 6 комбинатов по выпуску фанеры и ДСП: Усть-Ижорский фанерный комбинат (УИФК) в г. Санкт-Петербурге производственной мощностью 100 тыс. м3 фанеры в год; «Фанплит» в г. Костроме производственной мощностью 100 тыс. м3 фанеры и 200 тыс. м3 ДСП в год; Великоустюгский фанерный комбинат «Новатор» в Вологодской обл. производственной мощностью 120 тыс. м3 фанеры в год; Пермский фанерный комбинат (ПФК) в Пермском крае производственной мощностью 210 тыс. м3 ДСП и 190 тыс. м3 фанеры в год; Мантуровский фанерный комбинат в Костромской обл. производственной мощностью 100 тыс. м3 фанеры в год; «Фанком» в Свердловской обл. производственной мощностью 180 тыс. м3 фанеры в год. Все производства компании оснащены современным оборудованием: линии лущения и сушки фирмы Raute (Финляндия), линии обрезки Schelling и Holzmann (Германия), оборудование для ребросклеивания компании Hashimoto (Япония), шлифовальные машины Steinemann (Германия) и др. Система менеджмента качества «Свеза» соответствует международному стандарту ISO 9001 (сертификационный центр TUV, Германия). Продукция «Свезы» производится из FSC TM -сертифицированного сырья. В 2013 г. объем производства группы «Свеза» составил 1,2 млн м3 древесных плит: фанеры 920 тыс. м3 и ДСП 310 тыс. м3. Объем выручки компании за 2013 г. составил 20 492 млн руб. Объем выручки за I квартал 2014 г. – 5 931 млн руб.