Интервью министра природных ресурсов и экологии Красноярского края Елены Вавиловой

– Сегодня многие промышленники жалуются на нехватку сырья. Как вы оцениваете обеспеченность древесным сырьем предприятий Красноярского края?

– У лесопромышленников свой взгляд на эту проблему, и я слышу разные оценки. Если приводить сухие цифры, то, по последним данным, расчетная лесосека Красноярского края составляет более 81 млн м3. Однако порядка 50% лесов находится в северной части региона, где нет доступной инфраструктуры. При данной расчетной лесосеке в 2013 г. заготовка древесины в Красноярском крае составила порядка 13,4 млн м3. При этом потребность в сырье у наших лесоперерабатывающих предприятий – не многим более 6 млн м3. Другой вопрос, что инвесторам, которые рассматривают возможность строительства каких-то новых производств в нашем регионе, необходимо учитывать лесосырьевую доступность и затраты на строительство лесной инфраструктуры.

- Руководство Красноярского края предоставляет какие-то льготы тем, кто собирается войти в лес региона и налаживать инфраструктуру?

– На сегодня у нас действует закон только по предоставлению льгот на переработку древесного сырья. В 2009 г., когда экономика переживала серьезный кризис, предоставлялись льготы на субсидирование единицы продукции и льготы на приобретение лесной техники. В 2010–2011 гг. совместно с Рослесхозом был реализован проект по строительству лесных дорог в нашем регионе, тогда РФ финансировала порядка 60% всех расходов. Сегодня с учетом того, что Россия является членом ВТО, изменились традиционные подходы, которые использовались и нами, и другими регионами. К примеру, поскольку пиломатериалы в подавляющем объеме идут на экспорт, то субсидирование единицы лесной продукции уже невозможно применять. В 2013 г. в условиях падения рынков мы рассматривали вопрос о предоставлении льгот по налогу на имущество. Но во втором полугодии ситуация для наших предприятий-экспортеров начала меняться в лучшую сторону. В первую очередь это связано с активным ростом спроса на китайском рынке, некоторой политической стабилизацией в странах Ближнего Востока, ростом курса основных валют по отношению к рублю, а также модернизацией ряда лесопромышленных производств на территории края. Сейчас мы внимательно следим за динамикой развития отрасли, анализируем годовую отчетность наших ведущих предприятий, чтобы понять, насколько стабилизировалась ситуация. И уже с учетом этих данных, а также основных тенденций 2014 г. мы совместно с предприятиями будет формировать необходимый комплекс мер поддержки.

- Чем, на ваш взгляд, вызвано снижение рентабельности производителей пиломатериалов в Красноярском крае в 2013 г.?

– Не секрет, что в 2013 г. на деятельности предприятий лесной отрасли негативно сказалось повышение тарифов естественных монополий, в частности, по нашим предприятиям серьезно ударило повышение практически до 41% стоимости перевозки лесной продукции. Красноярский край находится в центре России, и у нас вопрос логистики всегда стоит достаточно остро. Например, из-за повышения тарифов на ж/д перевозки доходит до того, что себестоимость пеллет равняется цене их доставки. Еще одна проблема – это повышение стоимости электроэнергии более чем на 34%. Также возросла стоимость горюче-смазочных материалов. Все это происходило по нарастающей, а в 2013 г. проявилось наиболее явно. Безусловно, это все отразилось и на других отраслях, но лесной бизнес, так же как и сельское хозяйство, сильно зависит от сезонности. А в 2013 г. произошла сдвижка по зимней заготовке сезона более чем на полтора месяца, притом, что именно на IV квартал приходится основной объем годовой заготовки древесины. Это означает, что объемы лесозаготовки оказались ниже планируемых. Безусловно, на работе наших предприятий, поставляющих пиломатериалы на Ближний Восток, ощутимо сказалась нестабильность в этом регионе. Поэтому предприятия Красноярского края в течение 2013 г. активно искали выход на внутренний рынок, а также на рынки стран СНГ и Китая. Что касается пеллетного производства, то это Европа, это Япония традиционно и чуть-чуть внутреннего рынка.

- У многих предприятий ЛПК края существует сегодня большая задолженность перед кредитными организациями. С чем это связано?

– Предприятия, деятельность которых связана с сезонностью и зависит от климатических факторов, всегда будут иметь большую закредитованность. Кроме того, после 2009 г. ряд наших крупных производителей столкнулся с тем, что мощности, которые создавались еще в советское время, в 1960–1970 гг., серьезно устарели. Поэтому без серьезной модернизации конкурировать на рынках Европы и Ближнего Востока невозможно. Поэтому в период с 2010 по 2012 г. на крупных лесопромышленных предприятиях края были проведены серьезные программы модернизации. Безусловно, кредиты никогда не были для лесников дешевыми, и всегда в банковском секторе они рассматривались как кредиты с повышенным риском. Поэтому и выдают их тем предприятиям, которые на рынке уже достаточно давно и имеют серьезную кредитную историю, новичкам же использовать этот ресурс достаточно сложно. Второй блок компаний с высокой закредитованностью – это предприятия, запущенные начиная с 2009 г., а также организации, реализующие приоритетные инвестиционные проекты, которые стали у нас запускаться с 2011 по 2013 г. Ведь для того чтобы реализовать мощные новые проекты, необходимо привлечение серьезных кредитных ресурсов. При этом концепция приоритетных проектов рассчитывается хоть и с учетом рынка и всех экономических факторов, но в лучшем случае за два-три года до начала запуска проекта.

Однако жизнь так устроена, что не все проходит согласно продуманной концепции. И сдвижка в реализации проекта более чем на год приводит к его удорожанию – возникают ранее не просчитанные риски, меняется спрос на продукцию, которую планировалось производить. И когда предприятие наконец запускается, возникает такая ситуация – еще нет отдачи от производимой продукции, а проценты по кредиту нужно платить и кредитные обязательства очень серьезные. В такие условия попал «Енисейский фанерный комбинат», когда из-за необходимости отладки оборудования возникла пресловутая сдвижка на один год, что ударило по ним достаточно больно. Кроме того, команда менеджеров не смогла вовремя сориентироваться относительно того, на какие рынки должна уходить продукция. И получилось, что, когда предприятию понадобились оборотные средства на заготовку сырья, их пришлось направить не на развитие производства, а на погашение процентов по кредиту. В такую же ловушку попадают многие компании, реализующие инвестпроекты в лесной отрасли.

- На территории Красноярского края реализуется достаточно много проектов. На каком этапе они сейчас находятся?

– В Красноярском крае реализуется девять приоритетных инвестпроектов. За период с 2008 по 2014 г. несколько из них уже запущено. Это «Новоенисейский ЛХК» по запуску новой линии по производству пеллет; «КЛМ ЭКО» – деревянное домостроение; «Мекран» – запуск линии по производству мебели эконом-класса; проект «Приангарского ЛПК», «Енисейский фанерный комбинат», еще один серьезный проект реализовал «Сиблес». На стадии реализации – проект компании «Мастер». К сожалению, из той программы, которая была намечена, у нас ушел в свое время «Минусинский лес», не реализуется проект «Ангара Пейпа». Могу сказать следующее – эти два инвестпроекта при существующих отличиях роднит отсутствие четкой, понятной устойчивой финансовой модели их реализации. Ведь только приобретение лесосырьевой базы еще не гарантирует того, что этот проект будет реализован.

- Депутаты Законодательного собрания Красноярского края рекомендовали расторгнуть договор с компанией «Ангара Пейпа». Ваше мнение относительно «Ангара Пейпа» - это жизнеспособный проект?

– На сегодняшний день разрешение на строительство этой компанией так и не получено, задолженность по арендной плате более 150 млн руб. осталась не погашенной и, к сожалению, четкой финансовой модели по-прежнему нет. И несмотря на то, что проект сам по себе интересный, в начале этого года начата процедура расторжения договора аренды лесных участков. Да, инвесторы, отвечающие за этот проект, по-прежнему выходят с предложениями о том, что нужно воспользоваться механизмом, который есть в постановлении №419 «О поэтапном резервировании лесных участков для реализации инвестпроекта». Но моя позиция как министра – уважаемые коллеги, отдайте долг государству! Все это время компания пользовалась сырьевой базой, за этот период было заготовлено и реализовано порядка 900 тыс. м3 древесины. Так что сначала заплатите, покажите финансовые источники, финансовую модель реализации этого проекта, с каким банком вы работаете, каким образом вы дальше будете выстраивать отношения, и мы сможем к вам относиться серьезно. Тогда можно будет опять сесть за стол переговоров, двигаться дальше. Недавно Аркадий Владимирович Дворкович дал поручение в течение полугода еще раз перепроверить все перспективы реализации этого проекта и потом уже принять окончательное решение. Так что врагов этому проекту искать не нужно. Наоборот, любой регион был бы рад записать себе в копилку наличие на его территории такого мощного, амбициозного проекта. Поэтому я бы здесь не искала черную кошку в черной комнате.

- Что, на ваш взгляд, осложняет реализацию инвестиционных проектов?

– Любой серьезный проект предваряет действительно серьезное проектирование. И на этом этапе необходимо вкладывать большие средства. Учитывая тот факт, что лесоустройство в Российской Федерации достаточно давнее, нужно не приобретать кота в мешке, а действительно понимать, какой породный состав сырьевой базы, каково качество сырья, какие будут затраты на его доставку, просчитать стоимость этого ресурса на внутреннем рынке. Если же компания планирует приобретать сырье, необходимо понимать стоимость энергоресурсов. Далее нужно просчитать стоимость рабочей силы, близость к рынкам сбыта, должно быть понимание конъюнктуры рынка, какая продукция будет востребована, к примеру, на ближайшие 20 лет. Так что один из серьезных факторов для успеха реализации любого проекта – это выбор качественной подрядной организации и команды профессионалов для его реализации.

Чтобы облегчить реализацию инвестпроектов, в Красноярском крае был введен принцип «одного окна», когда с инвестором начинает работать профильное министерство инвестиций и инноваций. В результате инвестору становится понятно, какова логистика края, а также каковы возможности транспортной и энергетической инфраструктуры. Кроме того, при реализации проекта нужно учитывать возможности своей команды. Как показывает практика, даже крупные предприятия, к сожалению, не застрахованы от ошибок менеджмента, которые могут поставить предприятие на грань выживания. Я убеждена, что кадры – это 50% успеха предприятия.

- Недавно Минпромторг предложил ужесточить требования к проектам. Ваше мнение относительно этой инициативы?

– Я всегда за ужесточение и в своей работе придерживаюсь достаточно жесткой политики. Мы рассматриваем концепции инвестпроектов, заключаем договоры аренды. И мы обязаны следить за тем, как используется предоставленная компаниям сырьевая база. Ведь льгота в 50% на аренду лесного участка предоставляется не для того, чтобы зарезервировать лес для какой-либо компании, а для того чтобы по истечении установленного срока были созданы рабочие места, для того чтобы платились налоги и т.п. В результате затягивания сроков реализации, возникает сбой и результат может быть размыт, а нечеткими требованиями могут воспользоваться недобросовестные заявители. Поэтому я поддерживаю предложения Минпромторга по ужесточению требований к инвестпроектам. Они выстраданы. Более того, опираясь на собственный опыт работы с приоритетными проектами, мы внесли ряд предложений. В частности, по нашей рекомендации был устранен разрыв между тем, когда оформлен договор аренды, и этапом его регистрации.

Дело в том, что одно предприятие попыталось играть с нами в некрасивую игру. Руководитель компании видел, что лесные участки за ним зарезервированы, и при этом на протяжении двух лет не регистрировал договор – то у него не было возможности, то лес некачественный, то какой-то сбой в работе органов госвласти и т.д. Но по сути это – отсрочка платы за лесной ресурс. Поэтому я только за то, чтобы критерии отбора инвестпроектов были четкими, понятными, прозрачными, чтобы сроки были определены и заявители понимали, что за их неисполнение они будут нести определенную ответственность.

- Как, на ваш взгляд, можно улучшить состояние лесной промышленности Красноярского края? Что для этого делает, в частности, ваше министерство?

– Наша задача – правильно оценивать ситуацию, которая складывается у лесников, и правильно выстраивать систему работы, с одной стороны, с ними, а с другой стороны – с Федерацией. Президентом РФ принято решение сделать Красноярский край территорией опережающего развития. Я не исключаю, что сейчас готовятся предложения, которые коснутся вообще всех отраслей промышленности, в случае если будут четко выработаны критерии по территории опережающего развития. Рассматривается вопрос по снижению страховых взносов, по введению пятилетних льготных каникул для вновь создаваемых предприятий и так далее. Это должно хорошо отразиться и на предприятиях лесной отрасли. Одним из ключевых факторов я считаю снижение железнодорожных тарифов. В Федеральную службу по тарифам мы направили предложение о том, чтобы к лесным предприятиям Красноярского края применялись понижающие коэффициенты к тарифам на перевозку продукции на расстояние более чем 3500 км. Это позволило бы в течение пяти лет нашим предприятиям серьезно снизить издержки на производство продукции, начиная с пиломатериалов и заканчивая пеллетами.

На наш взгляд, за эти пять лет компенсация выпадающих доходов железной дороги могла бы быть решена за счет увеличения объема производства продукции. Это предложение сейчас рассматривается. Но насколько я знаю, и железная дорога, и Федеральная служба по тарифам достаточно неохотно идут на эти меры. Кроме того, инвестор, планирующий запустить новое производство, должен иметь доступ к долгосрочным кредитным ресурсам. Эта система должна быть четко выстроена. Лично для себя я ставлю задачу налаживания более четкой работы относительно заключения договоров аренды, рассмотрения проектов освоения лесов, деклараций и прочее.

– На ваш взгляд, принятие краткосрочной аренды лесных участков без обязательств по восстановлению поможет изменить ситуацию в ЛПК России?

– Предоставление краткосрочной аренды на лесные участки практиковалось с момента принятия в 2007 г. нового Лесного кодекса. И в Красноярском крае достаточно много лесозаготовителей работали на условиях такой аренды. Однако в 2010 г. ее отменили, потому что считалось, что предприниматели только заготавливают лес, но никто не следит за тем, как и в каких условиях этот лес используется. Это было достаточно болезненно. Сейчас, на мой взгляд, эта мера имеет право на жизнь. Особенно с учетом комплекса недавно принятых законодательных мер на федеральном уровне. В настоящее время специализированные учреждения могут осуществлять госзаказ непрерывно, без конкурсных процедур. Кроме того, вводится единая система учета заготовленной древесины. Так что при наличии комплекса мер, я думаю, что какой-то угрозы в краткосрочной аренде со стороны предпринимателей я не вижу. В любом случае никто не отменял правил заготовки древесины.

– Какие программы реализуются в Красноярском крае для развития биоэнергетики?

– Я считаю, что 2014 г. будет для нас очень активным в плане развития биоэнергетики, поскольку мы уже понимаем, какие объекты нуждаются в переводе на биотопливо. Так, порядка 62 котельных края должны быть переведены на использование пеллет. Кроме того, было подсчитано, сколько запущенных предприятий не имеют собственных котельных, работающих на биотопливе. То есть для каждого предприятия поставлена задача минимум – изыскать средства для строительства или переоборудования котельных под биотопливо или же рассмотреть возможность производства пеллет или топливных брикетов. Кроме того, на совещании, которое прошло в Белгороде, председатель правительства РФ Дмитрий Медведев дал поручение Министерству жилищно-коммунального хозяйства и строительства и Министерству природных ресурсов разработать дополнительные меры стимулирования компаний, которые будут переходить на котельные, работающие на биотопливе или отходах лесопиления. Тем самым сегодня развитие биоэнергетики приобретает ощутимые масштабы – данное направление нашло свое отражение в комплексной программе развития биотехнологий в Российской Федерации на период до 2020 г. и в стратегии социально-экономического развития Сибири до 2020 г. Однако активному развитию биоэнергетики в настоящее время препятствует удорожание железнодорожного тарифа на транспортировку брикетов и пеллет более чем на 50%. Данное нововведение, несомненно, может отрицательно сказаться на деятельности предприятий – производителей биотоплива. Однако отмечу сразу, что министерство серьезно подходит к решению возникшего вопроса. Нами подготовлено письмо в министерство транспорта Российской Федерации и Федеральную тарифную службу с обоснованием необходимости приравнивания перевозки пеллет и брикетов к перевозке каменного угля, что повлечет за собой удешевление этой продукции. Отмечу, что программа по развитию биоэнергетики в Красноярском крае уже есть, однако ее еще предстоит увязать с федеральными мерами поддержки.

– Каково ваше мнение относительно «Основ госполитики»? Как введение этого документа отразится на регионах, в частности на Красноярском крае?

– На протяжении всего прошлого года все, кто имеет отношение к лесному сообществу, на тех или иных площадках поучаствовали в обсуждении этого документа. Конечно, любой документ можно долго критиковать. На одном из последних обсуждений в Рослесхозе до его принятия прозвучал призыв о том, что нужно принять уже наконец этот документ и начать действовать. Ведь в него всегда можно внести коррективы. И это предложение было встречено громом аплодисментов. Я целиком и полностью к этому присоединяюсь и считаю, что без документа, определяющего политическое направление развития лесной отрасли, обойтись невозможно. Безусловно, какой-то конкретики в нем мы не увидим. Но и задача его иная. То, что лесная отрасль наконец получила такой документ, – это очень правильно. Это достижение команды, которая сейчас работает в Рослесхозе и Министерстве природных ресурсов.

– Как вы боретесь с нелегальными лесозаготовителями?

– Мы, не дожидаясь принятия поправки в Лесной кодекс, которая заработает с этого года, приняли в 2010 г. региональный закон о контроле над оборотом круглого леса. К его реализации мы подошли достаточно осторожно. Сначала с лесопользователями была проведена разъяснительная работа, мы их честно предупредили о том, что правила игры будут ужесточаться. Региональный закон так же, как и федеральный, был с отлагательным сроком действия на три месяца. И с 1 января 2011 г. он заработал в полную силу. Поскольку 60% заготовленной в регионе древесины перевозится железнодорожным транспортом, то мы решили сфокусировать основное внимание на пунктах приема и отгрузки древесины, так называемых железнодорожных тупиках. На эти цели из краевого бюджета было выделено порядка 5 млн руб. Был введен запрет на принятие в этих пунктах древесины, которая предоставляется для собственных нужд граждан. Сотрудникам этих пунктов вменялось в обязанность ежемесячно направлять отчеты о поступившей переработанной или реализованной отгруженной древесине. Как только был наложен этот запрет, а также введена административная и уголовная ответственность за нарушение, то сразу сократился объем древесины, который граждане заявляли как идущий на собственные нужды, а на самом деле просто перепродавали. И когда мы стали сравнивать объем нелегальной заготовки древесины, который был зафиксирован в 2010 г., до принятия этого закона и после, то результаты оказались ощутимы. В стоимостном выражении ущерб от деятельности нелегальных лесозаготовителей снизился на 34%, а количество зафиксированных случаев нелегальной рубки сократилось на 23%. Кроме того, у нас ежегодно утверждается план мероприятий по борьбе с незаконной заготовкой древесины. В частности, на автомобильной дороге, соединяющей Красноярский край и Иркутскую обл., в конце 2013 г. был установлен стационарный пункт по проверке автотранспорта. За прошедшие несколько месяцев там было проверено более трех тысяч единиц техники, транспортирующей заготовленную древесину.

– Ваше мнение относительно внедрения системы мониторинга ЕГАИС?

– Мы с этим уже сталкивались в 2010 г., когда разрабатывали региональный закон о контроле за оборотом круглого леса. Тогда многие лесопромышленники нам говорили, что введение этого закона прежде всего ударит по добросовестным лесопользователям, те же, кто нарушал закон, так и будут его нарушать. На протяжении двух или трех месяцев 2011 г., после того как закон уже вступил в силу, у нас действительно были случаи, когда к административной ответственности привлекались лесопользователи, которые заполнили отчет вовремя, но либо неграмотно, либо не отправили его по почте. В настоящее время закон работает и эти трудности позади. И на данный момент Рослесхоз по сути занят разработкой требований к оформлению отчетности, чтобы потом на это лесопромышленники тратили не более 5–10 минут. Мы у себя в регионе к этому уже пришли: упростили форму, перешли от бумажных носителей к электронным. Для людей заполнение необходимых документов не вызывает никаких трудностей, и начиная со второй половины 2011 г. никаких претензий к нам не было.

– То есть зря лесопромышленники пугаются?

– Я думаю, что они лукавят. Зачастую за этим стоит нежелание показывать особенность ведения своего бизнеса. Я считаю, что если все делать прозрачно, по закону, то эта мера ни в коем случае не осложнит работу компании, а, наоборот, только дисциплинирует.

– Сколько средств руководство региона выделило в 2013 г. на проведение лесовосстановительных работ?

– Все средства на лесовосстановление передаются в рамках субвенций, выделяемых субъекту из федерального бюджета. В 2013 г. на лесовосстановление Красноярскому краю было выделено 53 млн руб. Эта сумма достаточна для соблюдения необходимого баланса между рубками и восстановлением лесов.

– Чьим должен быть лес - частным или государственным?

- Это политический вопрос в условиях нашей страны. Но я настаиваю, что лес - ресурс государев.

– Кто должен строить лесные дороги - бизнес или государство?

– На эту тему есть совершенно диаметрально противоположные мнения. На мой взгляд, все-таки должно быть государственно-частное партнерство, поскольку наличие лесных дорог приносит и регионам, и государству кумулятивный эффект от того, что развивается лесной бизнес. С другой стороны, никто не отменял обязанности по организации работ по уходу за лесами и тушению лесных пожаров. А без наличия инфраструктуры это будет невозможно. Понятно, что при наличии лесной инфраструктуры нужно отталкиваться от модели интенсивного ведения лесного хозяйства. Безусловно, роль государства должна быть очень серьезной. Но эти расходы должны быть поровну поделены между государством и бизнесом. Затраты, которые несут компании на создание лесной инфраструктуры, им целесообразно компенсировать. Например, через механизм той же арендной платы. Такие предложения есть.

– Как вы оцениваете профилактику пожаров в регионе?

– Начало лесопожарного сезона с каждым годом сдвигается на более ранние сроки. Так, в этом году первый пожар у нас возник 21 марта. При этом каждый раз это не становится чем-то неожиданным – сегодня Гидрометцентр делает долгосрочные и достаточно точные прогнозы. То, что сезон будет достаточно сложный, можно понять по уровню осадков, по тому, ранняя или поздняя выдалась весна, по запасам снега и т.п. Например, в прошлом году пожароопасный сезон у нас закончился в ноябре, а уже в октябре был готов план мероприятий по ремонту техники, по подготовке, по проведению торгов, по закупке оборудования и т.д. на следующий год. Сегодня этот план содержит порядка 50 мероприятий, на 90% подготовительные мероприятия уже выполнены. Наши арендаторы уже приучены к тому, что до начала лесопожарного сезона у них в наличии должна быть пожарная техника и инвентарь. Я уже не говорю про профессионалов. У парашютистов и десантников сейчас заканчивается обучение, и мы надеемся, что этот сезон пройдет без жертв, без потерь, в нормальном рабочем режиме.

– Как вы оцениваете инвестиционную привлекательность российского ЛПК для иностранных компаний? Что нужно сделать, чтобы ее повысить?

– Еще раз повторюсь – чтобы российский ЛПК был инвестиционно привлекательным, нужно, чтобы предприятия имели возможность получать длинные кредиты. Кроме того должна быть четкость и грамотность в подготовке необходимых документов – как со стороны органов исполнительной власти, так и со стороны тех, кто потом по этим документам работает. Также ключевыми проблемами являются отсутствие серьезной сети лесных дорог и проведение лесоустройства на территориях, поскольку пока инвестор не всегда хорошо понимает, какой ресурс он приобретает. Все это не увеличивает привлекательность лесного бизнеса. Несмотря на то, что сегодня Рослесхоз выделяет достаточно серьезные средства на решение проблем лесоустройства, мы находимся еще только в начале пути.

– Какие задачи стоят перед министерством в 2014 г.?

– В этом году в связи с принятием нового закона, в рамках которого государственный контракт на проведение лесовосстановительных работ, охрану и защиту лесов будут осуществлять специализированные учреждения, нам предстоит перенастроить систему и заново выстроить работу 61 лесничества Красноярского края с учетом того, что изменились требования к санитарным рубкам, к заготовке древесины и т.п. Кроме того, нам нужно включиться в работу по учету заготовленной древесины, грамотно организовать взаимосвязь с нашими лесопользователями. Еще одна задача, которая стоит перед нами, – без потерь пройти пожароопасный сезон, который, я думаю, в этом году из-за погодных условий будет очень сложным. Также в течение этого года необходимо подготовиться к реализации совместно с Российской Федерацией программы по развитию биоэнергетики в крае. Планируем в этом году сделать акцент на развитии внутреннего рынка, который может снизить внешние факторы риска, а также в условиях отсутствия изменений в тарифной политике найти для наших компаний возможности использования деревянных конструкций в социальных программах.

Биография

Елена Вавилова родилась 6 января 1973 г. в Назаровском районе Красноярского края. В 1994 г. окончила Красноярский педагогический университет по специальности «история», в 1998 г. – Красноярский аграрный университет по специальности «юриспруденция». В 1999 г. Елена Вавилова была специалистом главного финансового управления администрации Красноярского края. В 2000 г. она работала консультантом юридического управления администрации Красноярского края. С 2004 по 2007 г. – занимала должность начальника юридического отдела управления природных ресурсов администрации Красноярского края, начальника отдела недропользования департамента природных ресурсов и лесного комплекса администрации Красноярского края, начальника отдела лесного комплекса департамента природных ресурсов. В 2007 г. назначена заместителем руководителя департамента природных ресурсов и лесного комплекса Красноярского края. В 2008 г. занимала пост заместителя министра природных ресурсов и лесного комплекса Красноярского края. В 2010 г. Елена Вавилова назначена на должность министра природных ресурсов и лесного комплекса Красноярского края (ныне – министр природных ресурсов и экологии).