Интервью генерального директора ОАО «Лесосибирский ЛДК №1» Семена Млодика

– Что повлияло на ваше решение возглавить компанию?

– Мне захотелось поработать в Сибири. Это очень интересное и красивое место. Вообще, у меня достаточно большая география в плане мест, где я работал. Лесосибирский ЛДК №1 очень известное предприятие в России, и у меня есть возможность применить свой опыт здесь. Так что это для меня было важным моментом.

– Кто является основным акционером компании?

– Это юридические лица. Кто из физических лиц стоит за ними? Честно говоря, не интересуюсь совсем. По уставу компании вся деятельность гендиректора контролируется советом директоров. Этих людей я знаю лично, несколько раз в месяц мы встречаемся, обсуждаем стратегию развития предприятия. Для меня такая ситуация нормальная. Я работал во многих компаниях, где вообще невозможно было определить, кто на самом деле являлся их владельцем. Здесь, как я уже сказал, задачи передо мной ставит совет директоров.

– Какие задачи перед вами поставил совет директоров на 2014 г.?

– 2014 г. – это всего лишь один год в череде лет. Наверное, для таких компаний, как наша, нельзя ставить задачу на один год, мы рассматриваем их в среднесрочной перспективе. Главное для нас – к 2017 г. вывести предприятие после запуска нового лесопильного комплекса на полную производственную мощность – 1,5 млн м3 пиловочника в год, то есть на выходе мы планируем получать чуть больше 700 тыс. м3 пиломатериалов. На данный момент мощности предприятия составляют примерно 960 тыс. м3 по входному сырью и около 500 тыс. м3 пиломатериалов. В дальнейшем мы намерены увеличить собственную лесозаготовку, обновить оборудование для пакетирования, строгания. Мы хотим, чтобы комбинат осуществлял самую разную финишную обработку древесины. Лесосибирский ЛДК №1 находится в 4–5 тыс. км от потребителя, а потому мы не можем поставлять продукцию малыми партиями по 3–10 м3. Мы должны поставлять как минимум вагонами. Исходя из этого, мы выстраиваем соответствующую маркетинговую политику и структуру поставок. В Европе мы очень плотно работаем с дистрибьюторами, имеющими собственные сети магазинов. В Японии или Китае нашими потребителями являются компании, имеющие собственные склады и осуществляющие финишную обработку пиломатериалов. То есть на каждом рынке есть своя специфика, своя система дистрибуции.

– Как вы будете достигать поставленных целей?

– У каждой компании на рынке есть свои конкурентные преимущества. Например, если предприятие распложено рядом с портом, это позволяет ему экономить на транспортных издержках. Компании, рядом с которыми есть целлюлозно-бумажный комбинат, не имеют проблем с утилизацией отходов лесопиления. А есть, к сожалению, компании, расположенные в центре России, а потому не имеющие очевидных преимуществ. К таким относится и Лесосибирский ЛДК №1. У нас довольно большие логистические затраты, поскольку расстояние до порта на Тихом океане составляет примерно 4 тыс. км и столько же до портов в бассейнах Средиземного, Балтийского и Черного морей. У нас хорошее качество сырья, но при этом не самые низкие издержки по его добыче, связанные с холодными зимами. Поэтому мы вынуждены отрабатывать каждый элемент цепочки, начиная от заготовки на верхних складах, транспортировки, сохранения сырья. У нас нет чего-то одного, за что можно потянуть и вытянуть себя за волосы, как Мюнхгаузен. С одной стороны, это хорошо, потому что мы не умрем от того, что китайский или европейский рынок вдруг упадает на 20%, как, например, это было три года назад, когда в Европе потребление лиственницы упало до 10-летнего минимума. С другой стороны это заставляет нас каждый элемент затрат детально анализировать. Поэтому наша программа на ближайшие пять лет состоит в том, чтобы на каждом этапе и технологического, и бизнес-процесса получить максимальную эффективность, максимальную отдачу. Кстати, сейчас в машиностроении популярна идеология Кайдзен (Kaizen, с японского «непрерывное улучшение». – Прим. ред.), или по-другому Toyota Production System, смысл которой состоит в том, чтобы проанализировать каждый этап бизнес-процесса. Вот этим мы собственно сейчас и занимаемся. Мы организовали несколько рабочих групп, которые отрабатывают наиболее значимые бизнес-процессы, связанные с тем, чтобы максимально эффективно заготовить пиловочное сырье, с минимальными издержками его доставить, сохранить.

– С какими производственными и финансовыми показателями комбинат завершил 2013 г.?

– В 2013 г. было переработано 977 тыс. м3 древесины и произведено 536,5 тыс. м3 пиломатериалов. По отношению к 2012 г. увеличение составило 101%. Объем выпуска ДВП за 2013 год – 24,8 млн м2. Так что в 2013 г. показатели у компании чуть лучше, чем в 2012 г. Этого удалось достичь за счет программы модернизации производственных мощностей, реализация которой началась в 2007 г. В 2013 г. завершилось строительство новейшего лесопильного комплекса. Новые мощности в прошлом году эксплуатировались в тестовом режиме.

– Расскажите подробнее о прошедшей модернизации?

– Инвестиции в модернизацию составили порядка $100 млн. Нами было приобретено новое современное оборудование, работающее по популярной сегодня в мире фрезерно-брусующей технологии. Лесопильный комплекс включает в себя две линии подачи древесины, два окорочных станка Valon Kone (Финляндия), две лесопильные линии – Hew Saw R200 и Hew Saw SL250 Trio финского производителя Veisto, две линии сортировки сырых пиломатериалов Heinola, линию сортировки сухих пиломатериалов фирмы Almab, оборудование для удаления и сортировки отходов, станки для подготовки инструмента. Был установлен новый сушильный комплекс итальянского производителя Nardi, проведена частичная модернизация сушильных камер финской компании Valutec. После модернизации атмосферная сушка значительно сократилась (до 10%). Генеральный поставщик технологического оборудования – компания AS Hekotek (Эстония). У старой рамной технологии пиления остаются некоторые плюсы. Она позволяет пилить бревна больших диаметров, чего не получается делать на новых комплексах. Поэтому было принято решение оставить одну линию рамного пиления, на которой будет обрабатываться древесина больших диаметров. Также мы оставили одну линию для обработки древесины большой кривизны. Дело в том, что в соответствии с действующим законодательством мы обязаны вывозить из леса всю древесину, в том числе и некондиционную. В общем объеме заготовок она составляет примерно 15%. Вот эти 15% будут обрабатываться на старом рамном оборудовании. Кроме того, это дает нам запасные мощности на период технического обслуживания новых линий и т.п.

– Когда окупятся вложенные в этот проект средства?

– Да, мы улучшили технологический процесс. Но сказать, что результат всей деятельности комбината связан только с этим, нельзя. Просто рамное пиление уже перестает соответствовать требованиям рынка. А лет через пять рынок и вовсе не примет изготовленные по этой технологии пиломатериалы, так как они не будут соответствовать стандартам. Именно поэтому мы были вынуждены поменять технологию.

– Как решаете проблему с сырьем? Есть ли у вас собственная заготовка леса?

– Наша расчетная лесосека составляет 1,440 млн м3 древесины. На долю собственной заготовки приходится порядка 60%. И еще порядка 40% мы закупаем. У нас нет цели все заготавливать самим.

– Кто является вашими поставщиками сырья?

– Компании-резиденты Красноярского края, обычные лесозаготовители. Для нас это некое сравнение издержек между нашей собственной добычей и тем, кто поставляет. Это позволяет поддерживать нашу собственную лесозаготовку, поскольку мы четко понимаем, каковы должны быть издержки. Если все заготавливаешь сам, то в итоге приходишь к тому, что издержки могут расти бесконечно. Когда ты покупаешь, то видишь, сколько должен стоить каждый этап этого процесса. Конечно, после того, как мы увеличим мощности производства до 1,5 млн м3 по сырью, то соответственно собственную заготовку нужно будет увеличить до 700–750 тыс. м3.

– Какова у вас доля пиломатериалов в общем объеме производства?

– На долю пиломатериалов приходится 71%. Это наше основное направление деятельности. 90% поставок пиломатериалов – это экспорт. Лесосибирский ЛДК №1 с самого начала был практически полностью ориентирован на экспорт, и за 45 лет его существования ситуация эта не менялась. Есть традиционные рынки, постоянные потребители, есть долгосрочные контракты. Кроме того, Россия потребляет не очень много необработанной доски. В России, в отличие от той же Японии, массового деревянного домостроения пока нет. У нас нет такого молодого населения, как в Египте, где каждый год оно увеличивается на 15%, что провоцирует рост спроса на деревянные дома. В России нет драйверов, стимулирующих потребление пиломатериалов.

– Какие экспортные направления являются для вас приоритетными?

– Это прежде всего Европа, Китай, Япония, арабские страны. Вообще, интересны все рынки, кроме США и Канады и, наверное, некоторых тропических стран. На сегодняшний день Лесосибирский ЛДК №1 в основном поставляет пиломатериалы в Европу и в Северную Африку. Но все меняется. Может случиться так, что в Европе потребление пиломатериалов упадет на 30%, а в Китае, напротив, на 30% вырастет. Конечно, мы заключаем длинные договоры, но все может меняться в зависимости от потребления. Кстати, по нашим прогнозам, в объеме продаж компании ближайшие несколько лет доля Европы будет падать, а доля Китая и Японии – расти.

– Тяжело было выходить на японский рынок?

– Мы начали экспортировать пиломатериалы в Японию только в этом году. И надо понимать, что по сравнению с другими поставщиками, давно специализирующимися на этом рынке, наша доля очень мала. Что касается сложностей, то, когда компания выходит на любой более-менее продвинутый рынок и хочет получить высокую цену, они будут всегда. Если просто продавать продукцию неглубокой переработки на европейский рынок, то за три копейки у вас возьмут что угодно. Но если вы хотите продавать продукцию с высокой добавленной стоимостью, глубокой переработки, то всегда придется решать возникающие проблемы.

– Сложно соответствовать японским стандартам?

– Соответствовать стандартам нужно везде, в какую бы страну ты ни поставлял пиломатериалы. Это вопрос чисто экономический. В Японии компаниям из-за высокой стоимости рабочей силы невыгодно приобретать продукцию, которую потом еще нужно дорабатывать. Более того, многие японские предприятия сегодня покупают только готовую продукцию, так как это им позволяет сократить затраты на транспортировку, перевозку и т.д.

– На ваш взгляд, в Китае в 2014 г. потребление пиломатериалов будет расти или останется на прежнем уровне?

– Пока оно будет расти. Это связано с тем, что китайское правительство активно занимается улучшением условий жизни в сельскохозяйственном секторе, где деревянное домостроение весьма развито. В Японии спрос будет колебаться, а в Европе мы не ждем большого роста потребления. Европейский рынок в 2013 г. сильно упал, объемы продаж существенно сократились и были ниже уровня 2012 г. В ближайшие пять лет наиболее динамичными рынками останутся азиатские, куда Россия уже на протяжении многих лет поставляет лесную продукцию. Но это не значит, что российским экспортерам стоит обращать внимание исключительно на азиатские рынки. Я считаю, что всегда есть разные рынки, которые выстреливают. Быть может, завтра самым популярным будет рынок Южной Африки.

– В этом году Новая Зеландия по экспорту пиломатериала обошла Россию. На ваш взгляд, с чем это связано?

– Нужно лучше работать и сокращать транспортные издержки. А если тариф на железнодорожные перевозки поднять еще в три раза, то Россия вообще лес не будет вывозить. В России транспортные издержки убивают лесную отрасль. Основные преимущества Новой Зеландии – близость к морским портам и быстрорастущий лес, произрастающий на культурных делянках, который за счет всевозможных технологий финишных обработок стал конкурентоспособным. Конечно, быстрорастущий лес не самый хороший, но при определенной обработке он может быть использован. Это всевозможные технологии склеивания, сращивания, которые позволяют использовать сырье, обладающее не самыми лучшими физико-химическими свойствами. В результате таких манипуляций можно получить изделие, например балку, которая по своим характеристикам будет схожа с железобетоном. Кстати, за счет этого не только Новая Зеландия увеличила экспорт пиломатериалов, но и Аргентина, и Швеция. В России, Канаде и США такая заготовка леса нецелесообразна, поскольку достаточно много естественно восстанавливаемых лесов.

– Какие меры должно предпринять государство для развития деревянного домостроения. Нужно ли его вообще развивать?

– Это вопрос не ко мне. Мне, как производителю леса, совершенно все равно, куда его продавать – в Китай, в США или, скажем, в Волгоградскую область, если там вдруг возникнет потребность в деревянном домостроении. Однако я знаю, что во многих регионах люди хотят жить не в деревянных домах, а в каменных. Кроме того, у нас даже в небольших городках уже развито массовое строительство панельных домов. В отличие от той же Японии, где везде, кроме нескольких больших городов, все здания возводят из дерева, что обусловлено сейсмическими особенностями страны. В России само по себе частное домостроение не носит массовый характер. Если рассматривать деревянное домостроение как способ возведения дешевого жилья, то надо понимать, что в России основные издержки – это вовсе не стоимость материала, а земля и подведение инфраструктуры: газа, электричества, дорог. Сам по себе материал, из которого построен дом, не сильно повлияет на его общую стоимость. По крайне мере, в пределах европейской части России, где живет большая часть населения страны.

– Какова у вас доля мебельного производства?

– Порядка 1,5–2%. Это, если говорить о мебели. Дело в том, что в мебельном направлении мы делаем несколько продуктов – готовую мебель, мебельный щит, строганный погонаж и ДВП. Объем продаж готовой мебели в 2013 г. составил порядка 22,5 млн руб. Производство готовой мебели никогда не будет для нас приоритетным направлением деятельности. Ведь емкость мебельного рынка Красноярского края составляет всего 2 млрд руб. Что касается производства мебельного щита и ДВП, то здесь у нас достаточно амбициозная программа по увеличению объемов выпуска этой продукции.

– Не возникало идеи убрать мебельное направление?

– Нет, не возникало. Конечно, у нас это направление небольшое, в мебельном цехе, например, работает всего 105 специалистов. Это в некотором смысле и социальная деятельность. Потому что если мы перестанем производить мебель из натурального дерева, то в радиусе 100 км люди будут ее покупать в два раза дороже, поскольку мебель в этот регион придется завозить. Кроме того, зачем нам лишать работы людей?

– Какова доля ДВП в общем производстве комбината?

– Доля ДВП в общем производстве составляет 19%. На внутренний рынок мы поставляем 50% ДВП и столько же экспортируем в страны СНГ. Половина потребителей нашей плиты – это производители мебели, которые применяют ДВП для изготовления задних стенок шкафов и т.п. Преимущество наших плит заключается в том, что они не содержат вредных веществ и примесей, поскольку мы используем экологически чистый «мокрый способ» производства. Он заключается в том, что при изготовлении плиты ничего, кроме парафина, не добавляется.

Размолотая щепа укладывается в ленту, прессуется, высушивается, после чего покрывается парафином. На мой взгляд, такие плиты вскоре будут пользоваться большим спросом, нежели плиты, изготовленные с применением смол. Ведь в плитах, пропитанных химическими составами, которые в массовом порядке стали завозиться, теряется очень важный смысл. Все забыли о том, что мебель служит людям достаточно долго и она должна быть безопасной. Мебель не должна быть маленьким химическим комбинатом в квартире, а человек не должен себя чувствовать подопытным кроликом. Уж лучше тогда использовать пластик, который можно изготовить любого вида, и он будет имитировать что угодно. Я думаю, что нужно немного подождать и вскоре все поймут, что есть свои плюсы в простых домотканых способах производства.

– Как вы утилизируете отходы лесопиления?

– Щепу и опилки, остающиеся после распиловки древесины, нельзя назвать отходами в прямом смысле этого слова. Скорее это ресурсы, которые можно монетизировать. Частично мы их продаем соседям – производителям ДВП, например Енисейскому ЦБК. Часть сами используем для изготовления ДВП. Кроме того, у нас несколько котельных, работающих на древесном топливе – одна на опилках, а вторая на коре и щепе. Так что часть отходов лесопиления мы сжигаем. С увеличением объема производства пиломатериалов у нас, естественно, возрастет и количество отходов лесопиления. В связи с этим в середине 2015 г. на площадке Лесосибирского ЛДК №1 мы собираемся запустить завод по выпуску пеллет. Запланированная производственная мощность предприятия – 100 тыс. т древесных гранул в год. Инвестиции в этот проект составят порядка 40 млн руб. Поставлять пеллеты будем и в Европу.

– Вы инвестируете в строительство лесных дорог?

– Мы ежегодно строим до 30 км дорог лесохозяйственного назначения. Это необходимая часть нашего бизнеса. Большой проект, в котором участвовал комбинат, – это лесная дорога в районе Крайнего Севера протяженностью 125,8 км. Она соединила поселки Ярцево, Майский, Новый Городок. Строительство было технически очень сложным, только мостов на 125 км дороги построено 120. Этот проект финансировался властями региона и Лесосибирским ЛДК №1. Проект сам по себе впечатляющий. Я был там буквально неделю назад, все работает. А для местных жителей закончилось время бездорожья, дорога имеет большое социальное значение.

– На ваш взгляд, принятый вариант «Основ госполитики» учитывает интересы всех игроков рынка или он еще нуждается в доработке?

– Я недостаточно долго работаю в отрасли, чтобы делать об этом какие-то детальные выводы. Предполагается, что этот документ – своего рода стратегия выхода ЛПК из кризиса, а для этого, на мой взгляд, не хватает конкретных целей, описания планируемых изменений законодательства, сроков реализации, каких-то показателей. Но в целом хорошо, что государство осознает необходимость такой политики и делает шаги в этом направлении.

– Ваше мнение относительно вступившего в феврале этого года в силу Федерального закона «О государственном регулировании оборота круглых лесоматериалов»?

– Вопрос в том – как его будут исполнять. Как говорится, будем ловить там, где мыши, или там, где светло? Для нас это основная проблема. Если будут ловить там, где светло, то вообще-то, законопослушные предприятия и так выполняют все обязательства и еще больше нагружать их – есть ли смысл? Если будут ловить там, где мыши, то есть искать и наказывать недобросовестных лесозаготовителей, если закон будет реализовываться так, как задумано, тогда этому документу цены не будет.

– Что вы думаете о системе контроля ЕГАИС?

– В данном случае все дело в деталях. Вопрос не в том, надо ли делать сквозной учет, который, кстати, мы и так для себя делаем. Вопрос в том, как это делать. К примеру, если взять европейскую модель, то компания, не имеющая сертификата FSC, просто не сможет экспортировать древесину. Это очень разумный подход с точки зрения саморегулирования потребителей. Репрессивные методы должны быть, но главное в них – это разумность и тщательность реализации. То есть если контроль будет происходить таким образом, что один раз в год на три дня на всех дорогах встали и что-то проверили, то, наверное, толку от этого не будет. Если эта работа станет проводиться ежедневно, то, конечно, это определенным образом сыграет свою положительную роль.

– Каким вы видите дальнейшее развитие компании – за счет покупки других предприятий или за счет развития новых направлений?

– На следующие пять лет это будет органический рост. У нас достаточно хорошая производственная площадка, которую пока нет смысла расширять, неплохая логистическая схема. У нас хорошо развитая инфраструктура, которая позволяет увеличить реализацию наших планов без учета инфляции более чем в два раза. Так что этого пока вполне достаточно.

Справка о компании

ОАО «Лесосибирский ЛДК №1» – это целый комплекс переработки древесины. На мировом рынке лесопродукции он работает с 1968 г. В ОАО «Лесосибирский ЛДК №1» входят лесозаготовительные предприятия, лесопильные производства, производства по выпуску и отделке древесно-волокнистых плит (ДВП), мебели из массива ангарской сосны, а также по выработке тепловой энергии. Объем производства в 2013 г. составил: пиломатериалы – 536,5 тыс. м3, ДВП – 24 800 000 м2. Расчетная лесосека компании составляет 1,440 млн м3 древесины. ОАО «Лесосибирский ЛДК №1» является постоянным поставщиком товара в страны Европы, арабские страны, Китай и Японию, страны СНГ.

Биография

Семен Млодик родился 7 ноября 1966 г. В 1989 г. с отличием окончил Ленинградский технологический институт им. Ленсовета, в 1993 г. – Канадскую школу бизнеса. С 1989 по 1993 г. Семен Млодик работал в Уральском отделении РАН, а затем в банках Екатеринбурга, Рязани, Москвы. С 1995 г. – начальник отдела консалтинга аудиторской фирмы «Пачоли», а 1996 г. – директор по экономике и финансам компании. В 1997 г. Млодик был назначен генеральным директором компании ОАО «Уралбиофарм». В 2000 г. он занял пост первого заместителя генерального директора по экономике и финансам ОАО «Промтрактор» (входит в концерн «Тракторные заводы»). В 2001 г. на годовом собрании акционеров был избран генеральным директором ОАО «Промтрактор». В июле 2006 г. был назначен генеральным директором компании корпоративного управления «Концерн тракторные заводы». С 2008 г. генеральный директор группы компаний «Ремпутьмаш» – субхолдинга РЖД. С 2010 г. генеральный директор Челябинского тракторного завода. В августе 2013 г. Семен Млодик был приглашен на должность генерального директора Лесосибирского ЛДК №1.