Лесная промышленность России в начале XX века

Основной особенностью российского лесоустройства тогда являлось то, что за хозяйственную единицу принималась отдельная лесная дача. В рамках существования частной собственности на землю такой подход был оправданным. Однако в государственном масштабе проблемы лесоустройства он не решал, и зачастую все сводилось к инвентаризации лесов и отграничению одной дачи от другой. Так, в 1916 г. устроенными были только 15% казенных и удельных лесов и лишь 24% их площади было обследовано.

В начале XX в. были разработаны основные технологии создания лесных культур. Селекцию в лесоводстве осуществляли, отбирая наиболее ценные деревья для заготовки семян. В качестве семенников на вырубках оставляли деревья главной древесной породы, хорошего роста, малосбежестые и устойчивые к заболеваниям. Однако серьезные научные исследования по лесной селекции до 1918 г. не проводились, а в ходе общепринятой на тот момент системы рубок в первую очередь спиливались лучшие деревья, что резко ухудшало генофонд лесных насаждений.

Общий промышленный подъем в России спровоцировал развитие лесной отрасли – с 1902 по 1908 г. количество лесопилок в стране возросло с 908 до 1272, на которых в общей сложности было занято 41,4 тыс. человек. Объем выпускаемой продукции в 1913 г. составил около 12 млн м3 пиломатериалов.

На различных лесоперерабатывающих производствах работали 31 тыс. фабричных рабочих и более 377 тыс. кустарей, которые в основном занимались обработкой лыка и бересты. Более 66 тыс. человек специализировались на производстве бондарных изделий, 72 тыс. человек изготавливали экипажи, а 46 тыс. кустарей делали плетеные и резные изделия. На выпуске столярных изделий работали около 5,5 тыс. кустарей и 18,3 тыс. фабричных рабочих. В Костромской губернии кустарным производством деревянных сундуков, корзин, ложек, бочек, экипажей, дранки и столярных изделий занимались более 20 тыс. человек.

В начале XX в. лесная промышленность в России была очень прибыльной – оборачиваемость капитала оставляла 0,9 раза в год. Возникали десятки акционерных и паевых обществ. К 1913 г. число таких предприятий достигало 49. Объем промышленных заготовок в 1913 г. составил 67 млн м3 древесины. Перед Первой мировой войной в стране насчитывалось 1351 лесопромышленное предприятие, где работали около 72 тыс. рабочих. Однако война нарушила развитие лесной промышленности. Военная экономика не только резко снизила объем лесозаготовок, но и стала причиной дровяного голода в стране, потери квалифицированных лесозаготовителей, нарушения лесохозяйственных планов рубки древесины.

В первые же месяцы войны экспортная торговля лесом по западной границе России оказалась парализованной. Лесоэкспортеры были не в состоянии закупать приплавляемый товар, а лесозаготовители-сплавщики с трудом находили деньги для окончания сплава. На внутреннем рынке владельцы складов, обычно сбывавшие свой товар деревенскому населению, перестали закупать приплавляемую древесину. Цены на лес катастрофически падали не только в западных губерниях, но и в бассейне реки Волги. Так, в Царицыне, Костроме и других центрах приплава древесины снижение цен превысило 30%, что вызвало волну банкротств, особенно среди лесопромышленников бассейна рек Западной Двины и Днепра.

В этих условиях сократились и операции по закупке леса на корню, и объем лесозаготовок в 1914–1915 гг. резко снизился. Вскоре спрос на дрова и лесоматериалы превысил предложение, что вызвало резкое повышение цен на лесотовары и, как следствие – спекуляцию. Еще одной причиной спекуляции стала плохая работа железнодорожного транспорта, который часто не справлялся с регулярной подвозкой заготовленного леса к крупным рынкам, что приводило к перебоям в снабжении.

Хотя население резко сократило спрос на строительные материалы, лесопильные заводы, получив большие заказы от военного ведомства и железных дорог, порой не справлялись с их выполнением. Во многих районах в результате стихийных бедствий (сильный весенний разлив Волги, Вятки, Дона, Днепра и его притоков) лесная торговля была затруднена. Так, в бассейне Днепра во время наводнения под водой очути-лись лесопильные заводы.

В 1914 г. снижение объемов продаж казенного леса при усилившемся спросе на древесину со стороны населения, военного ведомства и железных дорог вынудило правительство расширить работу лесного ведомства по хозяйственным заготовкам леса. Однако несмотря на то, что в качестве лесозаготовителей выступали не только лесопромышленники, лесное ведомство, но и отдельные помещики, ранее продававшие свой лес на сруб, и некоторые общественные организации (городские управы), результаты лесозаготовительной кампании в 1915–1916 гг. оказались неудовлетворительными.

В обширном районе Мариинского водного пути заготовка дров в 1915–1916 гг. по сравнению с довоенным временем уменьшилась на треть. Сокращение лесозаготовок в европейской части России (за исключением северных губерний) было повсеместным. В частности, в Московской губернии лесозаготовки снизились более чем на 40%.

Под угрозой дровяного голода оказались многие крупные города. Цены на дрова повсеместно повышались – в декабре 1916 г. цена за кубический сажень восьмивершковых березовых дров в Петрограде поднялась до 120 руб. В Риге, которая в 1914 г. имела большие запасы предназначенных для экспорта балансов и других сортиментов древесины, цена на дрова в 1916 г. достигла 140 руб. за кубический сажень, в Ярославле, где цены на лесоматериалы в начале войны резко снизились, стоимость дров в 1916 г. повысилась до 120 руб. В Юрьевце население платило по 160 руб. за кубический сажень дров, а в Курске – 156 руб.

Положение усугублялось еще и тем, что рост цен не повлек за собой общего снижения потребления древесного топлива. Больше того, каждый год войны, усиливавший развал угольной и нефтяной промышленности, вызывал рост потребления древесного топлива. Промышленные предприятия 42 губерний европейской части России, которые в 1914 г. потребляли 181 млн пудов условного древесного топлива, в 1916 г. израсходовали 297 млн пудов древесного топлива. Железные дороги также удвоили потребление древесного топлива.

При этом заготовка дров в частновладельческих лесах не превышала, а местами была ниже уровня 1914 г. В этих условиях, естественно, надо было уделить особое внимание заготовкам именно древесного топлива, даже в ущерб заготовкам других видов лесопродукции. Поэтому в течение нескольких лет лесозаготовки превратились в основном в дровозаготовки.

Выступая в роли заготовителя дров, лесное ведомство отказалось от требований по ведению лесного хозяйства, соблюдение которых раньше было необходимым. Так, оно отказалось от соблюдения правил сметного отпуска леса, разрешив годовую заготовку в казенных лесах в размере десятикратного сметного отпуска, установленного до войны. При этом ведомство стремилось заготавливать древесину в первую очередь вблизи железных дорог. Из-за недостатка рабочих было решено отказаться от разделки дров в местах их заготовки. Однако значимых результатов введение этих мер не принесло.

В хозяйственном отношении все заготовители дров, в том числе и лесное ведомство, находились в ведении организованного 17 августа 1915 г. Особого совещания по топливу (ОСоТоп). Важнейшей задачей этого ведомства в момент его учреждения было обеспечение дровами Петрограда, Москвы и Киева, позднее и ряда других городов. Эта организация располагала крупными денежными средствами для финансирования заготовок дров и для закупки леса.

Ее аппарат состоял из уполномоченных, которые располагали широкими правами по организации дровозаготовок на местах. Район деятельности ОСоТоп составляли 16 губерний европейской части России и Финляндия. Согласно установленному плану, ведомство должно было заготовить 1 млн кубических саженей дров (впоследствии план был увеличен до 1,6 млн кубических саженей).

Однако ОСоТоп не справился с поставленной перед ним задачей – по состоянию на 1 сентября 1916 г. им было заготовлено всего 440 тыс. кубических саженей, из которых только 250 тыс. кубических саженей подвезено к пристаням и станциям железных дорог. В отличие от 1914 г., когда на станциях железных дорог скапливалась древесина в ожидании отгрузки, в 1916 г. поданный под погрузку транспорт простаивал из-за отсутствия груза.

Работа ОСоТоп и его крупнейшего контрагента – лесного ведомства – оказалась даже менее удовлетворительной, чем работа горного ведомства, аппарат которого тоже не справился с вывозкой древесины, но, по крайней мере, заготовил 1,8 млн кубических саженей из намеченных 2,1. Позднее работники ОСоТоп писали, что «если бы дровяные операции за счет казенных кредитов были удвоены, то и тогда даже самые важные нужды большинства рынков в дровяном топливе не были бы удовлетворены».

В условиях острого недостатка рабочих в военные годы было решено механизировать ряд трудоемких процессов дровозаготовительной операции, в первую очередь разделку и транспортировку дров в двух крупнейших потребительных центрах, в Москве и на Урале.

Руководство ОСоТоп планировало зимой 1915–1916 гг. организовать суточную подвозку в Петроград 680 вагонов дров. Для вывозки древесины с железнодорожных станций на 32 городских склада предполагалось использовать трамвайный и автомобильный транспорт из расчета 400 вагонов в сутки. Так как трамвайный парк состоял из пассажирских вагонов, решено было изготовить 100 трамвайных платформ из старых конно-железнодорожных вагонов.

Для этой цели предполагалось приспособить и 175 эвакуированных товарных вагонов (Варшавско-Венской железной дороги). Кроме того, для доставки дров за границей были закуплены 60 грузовых автомобилей. Однако в связи с тем, что в Петроград прибыло дров меньше, чем предполагалось, решено было ограничиться постройкой только 100 трамвайных платформ и приспособлением для перевозок 140 эвакуированных вагонов. Купленные грузовые автомобили остались в Архангельске.

Для механизации транспорта была получена правительственная ссуда в 1725 тыс. руб. Однако с октября по август по трамвайным путям было развезено 47 697 погонных саженей дров, автомобилями – 6942 погонных саженей, а гужом – 190 696 погонных саженей дров.

Очевидно, что гужевая перевозка, которую стремились избежать, осталась основным видом транспортировки дров. Несколько успешнее была подготовлена операция по выгрузке дров на 16 причалах о. Голодай и 6 причалах других крупных складов. Для этой цели в Финляндии были закуплены и доставлены в Петроград электропровода, лесотаски и другое оборудование. Но так как прибытие дров во время навигации 1916 г. оказалось меньше предполагаемого, то закупленное оборудование было использовано не полностью.

Механическая распиловка дров производилась при помощи Петроградского политехнического института, специалисты которого под руководством директора института профессора В.В. Скобельцына построили в мастерских девять дровопильных станков, в каждом из которых было от одной до шести пил.

Под его же руководством на местах была установлена проводка для питания электричеством моторной части механизмов. Для увеличения производства станков в мастерских Политехнического института было закуплено дополнительно 50 циркульных пил. Но наличные механизмы, в том числе и купленная у финской компании дровопильная машина, не могли полностью обеспечить распиловку дров даже на тех складах, где они были установлены.

Таким образом, накануне Октябрьской революции наметилась тенденция к снижению объема лесозаготовок. В условиях резкого снижения запасов древесины на складах, длительности процесса ее заготовки и транспортировки, а также времени, необходимого для воздушной сушки, нельзя было ожидать улучшения на рынке лесотоваров в ближайшие послевоенные годы. Нарушение планов рубки в казенных лесах отодвигало пригодные для лесоэксплуатации площади от железнодорожных станций и сплавных путей и способствовало удлинению производственного процесса.