От топора до мельницы

Постепенно, с увеличением спроса на продукцию из древесины, лес на корню приобрел рыночную стоимость. Для собственников лесных пространств открылась возможность получения доходов, а вместе с тем возникла необходимость защиты их прав. Появился запрет свободного использования леса, сформировалась его охрана.

И если частные собственники этот вопрос решили быстро, то государство не имело для этого достаточно средств. Более того, не было никакой информации о том, где, сколько и какие леса произрастают. Поэтому казенные леса долгое время оставались без всякого надзора и свободно истреблялись.

Во второй половине XVII в. в связи с развитием судостроения потребность в лесоматериалах резко увеличилась. С ростом спроса на лес количество людей, занятых на его производстве, возросло. На лесозаготовках, сплаве и разделке древесины были заняты сотни тысяч крестьян. Лес, как правило, рубили зимой, так как в это время крестьяне не были заняты на сельскохозяйственных работах.

Кроме того, зимой промораживались дороги, что позволяло использовать санный транспорт. Заготовка леса включала валку и раскряжевку деревьев, обрубку и сжигание сучьев. На лесосеке производилась окорка бревен и выработка необходимых лесоматериалов и заготовок. Затем лес вывозили на лошадях к местам потребления и сплавным рекам.

Сплав леса в весенне-летний период осуществлялся как молем (россыпью), так и в плотах. Сплавщики преодолевали значительные расстояния, а потому управление плотами требовало особого мастерства и больших физических усилий.

На отдельных участках плоты приходилось протаскивать с помощью канатов бурлацким способом. Единственным орудием на лесозаготовках в тот период был топор. Он использовался не только при заготовке дров, но и при изготовлении досок. Из одного бревна путем вытесывания или предварительного раскалывания, а затем вытесывания пластей делали 1–2 доски.

Только в конце XVII в. при валке и разделке древесины начали использовать двуручные пилы для продольной и поперечной распиловки стволов. В 1690 г. впервые встречаются сведения о наличии на Ченцовском заводе (с. Ченцово, Московская обл.) больших пил для продольной распиловки бревен.

Первые регламенты

Большое потребление древесины, связанное с началом строительства Петром I военно-морского флота, привело к необходимости организации управления лесами. Царь издал комплекс запретительных законоположений. Наказания за преступления были суровыми – от крупных штрафов и вечной каторжной работы до смертной казни.

Появились регламенты охраны, лесоустройства, рациональной эксплуатации и разведения лесов. В указе от 1703 г. определялась площадь описи лесов и меры ответственности за самовольную порубку. Указом от 1719 г. управление лесами было поручено Канцелярии военного морского флота, а затем вальдмейстерской конторе Адмиралтейской коллегии.

Первым президентом коллегии, а следовательно, и первым лесным администратором в России был генерал-адмирал граф Федор Апраксин. Первым обер-вальдмейстером стал Панкратий Глебовский, которому Петром I была дана частная именная инструкция. В помощь вальдмейстерам назначались унтер-вальдмейстеры, которым поручался надзор над 2–3 тыс. дворов. Для непосредственной охраны лесов разрешалось выбрать «добрых людей» из приказчиков или крестьян.

Согласно указу от 1722 г., в ведении коллегии состояли: обер-вальдмейстер, ведавший лесами всего государства, вальдмейстеры в Петербурге, Москве, Казани, Воронеже, Рязани, Брянске, Новгороде, Смоленске, Муроме и «где еще надобно будет». В 1723 г. для чиновников конторы была издана «Инструкция обер-вальдмейстеру», послужившая базой и для ныне действующих нормативных актов о лесах.

Инструкция положила начало государственному устройству лесов России. В ее основе лежал метод геометрического деления на лесосеки. При этом лес, независимо от его характеристики, делился на одинаковые по площади годичные лесосеки, число которых равнялось количеству лет в обороте рубки.

Внешняя торговля

Разработка казенных лесных богатств была во многом обусловлена ростом экспорта леса. Первоначально предметами внешней торговли были мачтовый лес, смола и поташ. В 1692 г. право торговли мачтовым лесом на пять лет было дано иностранцу Артману, с взысканием в пользу казны за каждое экспортируемое дерево по 10 ефимков (около 5 руб.), а с 1698 г. по 7 ефимков (3 руб. 50 коп.).

Сначала все поставки леса шли через Архангельск. Но после получения Россией выхода к Балтийскому морю в результате Северной войны в 1721 г. стал возможен вывоз мачтового леса через порты Балтийского моря. Причем в качестве пошлины адмиралтейство брало каждое десятое дерево из лучших стволов, то есть ставка составляла 10%.

В 1723 г. объемы заготовок и торговли древесиной возросли настолько, что это начало угрожать сохранению лесных ресурсов. Поэтому правительство вынуждено было ограничить размеры вырубки казенного леса. Позднее, в 1732 г., был установлен порядок рубки и экспорта мачтовых деревьев – они могли производиться только с разрешением Адмиралтейств-коллегии.

В то же время предписывалось не препятствовать рубке леса на брусья, бревна и шесты для внутренней и внешней торговли, за исключением заповедных участков. По статистическим данным, с 1696 г. по 1741 г. ежегодно вырубалось 203 тыс. га лесных площадей (сюда входили и участки, расчищаемые в сельскохозяйственных целях). И если в среднем запас древесины составлял 300 м3/га, то объем лесозаготовки в год достигал более 60 млн м3, что вполне сопоставимо с объемами лесозаготовок в наши дни.

Переход к заготовке леса с помощью пилы стал поворотным моментом в российской лесозаготовке. Благодаря использованию ручной пилы трудовые затраты значительно снизились, производительность труда возросла. Однако на первых порах правительство руководствовалось главным образом стремлением сократить количество древесины, которая при рубке топором превращалась в щепу.

Первым законодательным актом по внедрению пил стал указ Петра I от 23 декабря 1701 г. «О приучении дровосеков к распиловке дров». Однако на практике новая технология входила в промышленный обиход очень медленно. На Урале пилы не применялись в лесу до конца XVIII в., так как металлургические заводы и солеварни получали необходимый объем леса бесплатно.

Рабочие, в свою очередь, не ждали ничего хорошего от внедрения пилы, поскольку это приводило к сокращению рабочих мест и увеличению норм выработки. Одновременно с поперечной в производство начала внедряться и продольная распиловка леса. В то время распиловка бревен на доски производилась ручным способом. Однако профессиональных пильщиков было очень мало. В городах среди нескольких тысяч человек, работающих на различных производствах, редко можно было найти одного пильщика.

Первая механизация

Наряду с ручной распиловкой в конце XVII столетия в России появилось механическое лесопиление. Действие его основывалось на использовании энергии воды или ветра. Водяная лесопильная мельница представляла собой большое наливное колесо с ящиками, на которое сверху падала вода, вытекающая из желоба.

Вода падала в ящик с одной стороны колеса сверху, заполняла его и своим весом вращала колесо, выливаясь в нижней его части. Водяное колесо жестко крепилось на главный вал и приводило его во вращение. Движение от главного вала при помощи шестерен передавалось другому валу, который и приводил в движение раму с пилами.

Обычно на ведомом валу устанавливались две деревянные пильные рамки с пилами, работающие поочередно: когда опускается одна, другая поднимается. То есть рамки поочередно совершают холостой и рабочий ход, создавая равномерную нагрузку на вал и наливное колесо. Бревно укладывалось на длинные сани и закреплялось на них.

Сани надвигались на пилы по зубчатым железным полосам при помощи каната, который наматывался на специальный деревянный вал, приводимый в движение от шестерен. В раму ставили одновременно несколько пил, в зависимости от диаметра бревна, требуемых толщин и количества досок.

Лесопильные мельницы с наличием одного или двух рамных станков использовались для судостроения и экспорта.

Их производительность составляла 2,5–3 тыс. бревен в год, или 8–10 бревен в день. При ручной распиловке производительность звена из двоих рабочих составляла не более двух бревен в день. При этом затраты труда были неизмеримо больше.

Впервые лесопильные мельницы упоминаются в правительственной грамоте от 1691 г., где говорится о трех мельницах, построенных в районе Архангельска. Одна была возведена братьями Баженовыми, судостроителями и родоначальниками крупной торговой фирмы. Их мельница вскоре стала первым цехом кораблестроительного завода.

Вторая принадлежала известному землевладельцу и торговцу Поморья, купцу 1-го ранга Василию Грудинину. Третья лесопильная мельница была в собственности у коммерсанта и владельца Олонецких заводов Андрея Бутенанта. В 1696 г. на Мосеевской верфи в бассейне Северной Двины была возведена ветряная лесопильная мельница. Первые лесопильные мельницы, расположенные на Двине, поставляли распиленную древесину только для судостроения.

Однако впоследствии обработанная таким образом древесина стала поставляться на экспорт. Все поставки велись через Архангельский порт. В 1696–1698 гг. в рамках Крымской военной кампании для создания флота пильные мельницы были построены на Дону, недалеко от Воронежа.

Позже они были основаны в Калужской, Новгородской и Олонецкой губерниях, в Петербурге, в районе Архангельска, на Волге недалеко от Костромы. Известна пильная мельница в Клинском уезде Тверской губернии, принадлежавшая Александру Меньшикову. Старейшая русская пильная мельница была построена в селе Преображенском на берегу реки Яузы.

Наиболее интенсивно механическое лесопиление в начале XVIII столетия развивается в северо-западном районе России, у реки Свири в Олонце, на реках Нева и Ижора в Петербурге. Это было связано с близостью портов. В это же время были построены ветряные лесопильные мельницы в Архангельске, позднее в Петербурге и других районах. В 1718 г. в России насчитывалось 10 ветряных пильных мельниц.

Но эта технология не получила распространения из-за сезонности ветров. В 1721 г. Петр I издал указ о строительстве частных мельниц. На тот момент у Невских порогов работал крупный восьмирамный завод Богдана Штермана, распиливающий около 3 тыс. бревен в год. В 1710 г. был построен Ижорский лесопильный завод, производительная мощность которого составляла 14,1 тыс. бревен, или 816 тыс. досок, при 272 днях работы в год. Число работающих насчитывало 126 человек.

Одним из главных экспортных центров, откуда осуществлялись поставки древесины за рубеж, был г. Нарва. Это обусловливалось как наличием порта, так и значительной сырьевой базой. Все это стимулировало строительство новых и расширение старых лесопильных предприятий. Отсюда с 1724 по 1734 гг. был экспортирован значительный объем древесины: мачты разных мер – 14 592 шт., бревна – 12 752 717 шт., доски – 499 619 шт., шесты разные – 1 659 711 шт.

С присоединением г. Рига к Российской империи в 1710 г. русские лесопромышленники получили возможность торговать дубовым лесом, мачтами, досками через Рижский порт. Лесоматериалы доставлялись сплавом по Западной Двине, затем Даугаве. На тот момент лес уже занимал важное место в государственной политике страны и был одной из основных статей российского экспорта.