Интервью руководителя экспертного совета Госдумы по ЛПК Вячеслава Позгалева

– Какие задачи стоят перед Экспертным советом Госдумы по лесной промышленности? Какие механизмы обеспечат их выполнение?

– Прежде всего это анализ и экспертная оценка предлагаемых проектов нормативно-законодательных актов в сфере лесных отношений и лесной промышленности, инвентаризация и оценка действующих нормативно-законодательных документов с последующей подготовкой предложений по совершенствованию правовых актов, формирование юстиционно­экономической системы развития бизнеса в лесном секторе экономики. Кроме того, совет займется аналитической оценкой действующего инвестиционного законодательства с учетом вступления России в ВТО и подготовкой предложений в нормативно-правовые акты в целях предотвращения и недопущения коррупционной составляющей.

Также в функции совета войдет консультативное и информационное обеспечение деятельности Госдумы в области лесного законодательства, привлечение широкой общественности к подготовке, принятию и реализации нормативно-законодательных документов. Представители Экспертного совета будут принимать участие в заседаниях и парламентских слушаниях Госдумы РФ, в разработке рекомендаций при принятии федерального закона о федеральном бюджете, в контрольной оценке использования бюджетных средств в лесной сфере, рассмотрении и поддержке инициатив и предложений общественных организаций. Для этого будут созданы рабочие группы и сформирована Коллегия, решения которых будут отражаться в протоколах заседаний и представляться председателю Госдумы и председателям соответствующих комитетов Госдумы РФ.

– Какие существуют механизмы взаимодействия с исполнительной властью и администрациями регионов?

– Это взаимный обмен информацией. Кроме того, взаимодействие – это совместные обсуждения и консультации в процессе разработки нормативно-правовых актов лесной отрасли, проведение совместных семинаров и конференций. Ну и конечно, участие в заседаниях Экспертного совета представителей органов государственной власти, общественных объединений (союзов, ассоциаций), экспертов и специалистов.

– Как будет формироваться состав Экспертного совета? Кто уже вошел в него?

– Экспертный совет формируется из представителей лесного бизнеса, федеральных и региональных властей, общественных и научно-исследовательских организаций. Также в него войдут ученые и специалисты в сфере лесных отношений и лесной промышленности. Это работа на общественных началах. Мы разослали приглашения. Экспертный совет должен быть разноликим. В него войдут практики – те, кто в реальной жизни работает в лесу. Также мы приглашаем к сотрудничеству представителей финансовых кругов, потому что речь пойдет и о развитии механизма финансирования.В настоящее время на общественных началах в совете уже работает Виктор Грачев, заслуженный работник лесной промышленности.

– Сколько человек может войти в совет?

– Количественный и персональный состав совета утверждается на комитете по промышленности. Я думаю, для того, чтобы мы могли охватить все направления, должно быть не менее 30 человек.

– Как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся в лесном секторе?

– Доля ЛПК в валовом внутреннем продукте (ВВП) составляет 1,3%, в валютной выручке – 2%, доля в отгруженной продукции – 4,5%. Продукция нашей страны в доле мирового лесопромышленного производства составляет всего 3%. Лесной экспорт России представлен в основном круглым лесом и продукцией первичной переработки – это около 36%. При этом общий запас древесины на корню у нас более 80 млрд м3, то есть по этому показателю Россия занимает первое место в мире. Все это говорит о весьма скромных результатах лесного сектора России, экономический потенциал которого практически неограничен. Экономическое развитие отрасли определяют технологии целлюлозно­бумажного производства (ЦБП), где используется вся биомасса древесины.

Существует такой показатель, как производство бумаги на душу населения. Так вот, в России на душу населения приходится 48 кг бумаги, в Канаде, США и Финляндии – от 200 до 300 кг. Отсюда вполне очевидно, что локомотивом экономического развития лесной отрасли являются химико¬технологические производства, то есть ЦБК с современным уровнем технологий. У нас в стране за последние 20–25 лет не построено ни одного подобного предприятия. В решении этого вопроса главную роль должно сыграть Министерство экономического развития, так как в ЦБП объем инвестиций составляет 1–1,5 млрд евро. Это не создание лесопилки стоимостью 300–500 млн руб., размещение таких капиталов требует не только обеспечения сырьевыми запасами и инфраструктурой, но и расчетами на длительную перспективу изменений конъюнктуры и сегментов рынка, развития технологий, а также демографических изменений в обществе. Такие крупные инвестиции без государственных финансовых и сырьевых гарантий фактически невозможны. Что нужно делать? Во­-первых, реализация таких производств должна предусматривать процедуру государственно-частного партнерства. Для этого необходим федеральный закон, проект которого, кстати, уже находится в разработке.

– Как можно улучшить состояние лесной промышленности?

– Главная проблема заключается в непонимании государством роли леса в экономике страны. Если все сырьевые ресурсы нашей страны рано или поздно исчерпываются, то лесное богатство – возобновляемый природный ресурс. С одного кубометра леса в России получают всего 50 евро дохода, тогда как в Финляндии – 500 евро. Это в 10 раз больше! Отсюда и гигантский перевес в наращивании ВВП. Я считаю, что можно увеличить долю лесного комплекса в ВВП минимум до 5–6%. Сейчас мы формируем новый бюджет, в котором сокращаются расходы инвестиционного характера, и рассчитывать на то, что к нам придет западный инвестор, не приходится. Для европейских стран Россия – это огромный рынок сбыта, и они не заинтересованы в развитии нашей перерабатывающей промышленности. Если они будут размещать свои производственные мощности у нас, то это приведет к безработице и сокращению дохода.

Сегодня финские компании активно осваивают рынок Латинской Америки, так как там грошовая рабочая сила, баснословно дешевые лесные ресурсы, а скорость возобновления лесных ресурсов выше, чем в северных странах. Все это позволяет получать прибыль легко и быстро. Наши условия сравнимы со скандинавскими. Знаете, я на протяжении 15 лет пытался построить целлюлозно­бумажный комбинат в Вологодской обл., ведя непрерывные переговоры с представителями финских компаний, я понял, что они никогда не придут к нам работать. Как я уже сказал, с одной стороны, в правительстве не понимают роль лесного хозяйства в экономике России. С другой стороны – наши конкуренты на мировом рынке, которые тормозят развитие лесной промышленности в России.

Мне кажется, это главные причины, которые мешают развитию лесной отрасли у нас в стране. Есть еще один момент, и здесь я опять возвращаюсь к роли государства. Строительство крупных целлюлозно­бумажных комбинатов – это огромные единовременные расходы. У наших лесопромышленников таких средств нет. Без государственного финансирования подобных проектов этот вопрос никогда не будет сдвинут с мертвой точки. Поэтому, по моему глубокому убеждению, Министерство экономического развития должно заниматься размещением производительных сил на территории России. К сожалению, Минэкономразвития свою роль видит лишь в подсчете инфляции. Я считаю, что создание макроэкономических промышленных узлов, размещение производительных сил на территории России должно быть итогом аккумулирования всех факторов – это природные, энергетические и человеческие ресурсы, это железные и автомобильные дороги, лесные богатства. И всем этим должно заниматься одно министерство. Тогда, если возникнет потребность построить ЦБК в каком­либо субъекте Федерации, договориться с потенциальным инвестором будет легче.

У нас пока нет единой Лесной политики. Есть Лесной кодекс, но это свод правил по эксплуатации лесов. А речь идет об идеологии – как и на каких принципах должно двигаться государство в развитии лесного сектора. Там не должно быть цифр или каких­то расчетов. Лесная политика – стратегический документ, своеобразный вектор, определяющий главные направления и пути развития лесного комплекса России. Он должен закладывать основные принципы развития лесных отношений и лесной промышленности на перспективу с учетом глубокого анализа изменений, происходящих не только в нашей стране, но и во всем мире. Такой стратегический курс на долговременную перспективу нашей стране крайне необходим, потому что он будет определять и методы использования лесов и их воспроизводства, и в целом изменения в лучшую сторону отношения нашего общества к лесу. Сейчас проект Лесной политики, разработанный Рослесхозом, рассмотрен в Союзе лесопромышленников и лесоэкспортеров. Были высказаны замечания, и пока проект дорабатывается.

– Чьим должен быть лес – частным или государственным?

– Лес – это сырье для промышленности. Поэтому очень важно сегодня определить отношение общества, руководящих органов власти к этой теме. Одни категорически против, другие категорически за. Я спокойно отношусь и к государственной, и к частной собственности на лес. Принципиальным при любой форме собственности является качество менеджмента, т.е. эффективность управления собственностью. Думаю, что уже сейчас можно приватизировать участки, переданные в долгосрочное пользование сельхозпредприятиям. Речь идет о небольших участках, где сельхозпроизводитель, привязанный к своей земле, будет собственником, а не временщиком, получит не только возможность работать в лесу, но и будет отвечать за рациональное и эффективное использование лесов.

Собственники будут заниматься лесовосстановлением, борьбой с браконьерами и т.д. Но оговорюсь еще раз – речь идет о небольших участках, до 100 га. Что касается значительных лесных массивов, которые заняты арендаторами, здесь спешить не надо. Крупные арендаторы еще должны зарекомендовать себя состоятельными собственниками. Если лесопользование выполняется без нарушений, лесовосстановление обеспечивает качественное воспроизводство лесов, вот тогда можно говорить и о приватизации лесов. Для этого необходим дополнительный мониторинг. К крупномасштабным мероприятиям по передаче лесных земель в частную собственность наши лесопользователи еще не готовы. Только недоимка по лесным платежам превышает 3 млрд руб. Разве можно таким пользователям передать леса в собственность? Конечно, нет. Так что передача лесов в частную собственность в принципе возможна, но она должна рассматриваться на перспективу, а не быть скоропалительной.

– Будут ли предусмотрены какие­то механизмы, предотвращающие скупку крупными компаниями лесов у мелких владельцев?

– В истории России уже есть примеры создания таких механизмов. В свое время Столыпин, проводя свою знаменитую земельную реформу, раздавал землю, но все сделки по ее купле­продаже проходили через Крестьянский поземельный банк. То есть государство следило за тем, чтобы не появлялись крупные собственники. В итоге возникло много мелких предпринимателей, как в Финляндии, и земля просто не могла оказаться в одних руках. Можно перенять эту схему…

– Каковы ваши прогнозы развития лесной отрасли после присоединения России к ВТО? Компания «Кондопога» оказалась на грани закрытия.

– Вступление России во Всемир­ную торговую организацию (ВТО) – это определенные изменения для лесного бизнеса. Для лесозаготовительных предприятий это будет позитивным моментом, а для ЦБК существенно обострится рыночная конкуренция. Членство России в ВТО на первых порах усилит сырьевую ориентацию российского лесного экспорта и приведет к росту дефицита сырья на внутреннем рынке для де¬ревообрабатывающих предприятий, что может первоначально вызвать у них снижение производства. Кроме того, присоединившись к ВТО Россия снизила вывозные таможенные пошлины, которые согласно постановлению Правительства РФ №779 от 30.07.2012 г. будут действовать только в рамках установленных годовых квот, примерно соответствующих общему экспорту древесины из России в 2010 г.

Древесина, вывозимая сверх квот, будет иметь повышенные ставки. Это вызовет трансформацию экономической модели лесного сектора России, на первых порах для наших деревообрабатывающих предприятий усложнятся условия конкуренции. Но это послужит и хорошим стимулом для инвестиционного развития производства. Сегодня вывоз круглого леса сдерживается экспортными пошлинами. Таким образом, государство обеспечивает сырьем свои собственные предприятия. Однако российские производства обладают отсталой технологией и абсолютно неконкуренто¬способны на внешнем рынке. Как только откроют границы, наши лесозаготовители выиграют, а переработчики проиграют, так как распрощаются со своей монополией на рынке и не смогут выдержать конкуренцию с зарубежными производителями. С другой стороны, лесозаготовители, когда им откроют границы, смогут заработать и начнут вкладываться в переработку. По оценкам экспертов, такой период продлится восемь лет.

За это время деревообрабатывающие предприятия и ЦБК должны успеть провести модернизацию своего производства. Так что, на мой взгляд, присоединение России к ВТО – это шоковая терапия для нашего лесного хозяйства, которая позволит создать конкуренцию на внутреннем рынке. Что, в свою очередь, приведет к развитию новых технологий, модернизации производства и перестройке нашего лесного хозяйства и лесопереработки. Что касается ситуации на Кондопожском ЦБК, то проблема там, скорее всего, в качестве менеджмента, так как до настоящего времени предприятие всегда обеспечивало стабильную работу. Поскольку Кондопожский ЦБК является крупнейшим потребителем древесного сырья лесозаготовительных предприятий Северо­-Запада РФ, то я думаю, что должны быть приняты самые решительные меры и со стороны Правительства Республики Карелия и Правительства РФ по обеспечению стабилизации производственной деятельности ЦБК.

– С присоединением России к ВТО увеличится экспорт необработанного леса. Можно ли как­то изменить ситуацию и расширить поставки продукции с высокой добавленной стоимостью?

– Конечно. И при решении вышеперечисленных вопросов мы на это должны ориентироваться. Причем нельзя ориентироваться на экспорт. Например, в Вологодской обл. за счет углубления переработки значительно сократился экспорт круглого необработанного леса. В прошлом году в Вологде было заготовлено 12,5 млн м3 леса и только 500 тыс. м3 необработанного леса ушло на экспорт. Однако это всего лишь производство пиломатериалов, а ведь есть еще спичечные фабрики, мебельные заводы, производства всех видов плиты ДВП, ДСП, МДФ… Сегодня доля необработанных материалов в Вологодской обл. составляет 5%, однако доля России в экспорте необработанных материалов – порядка 70%.

– Существуют ли законодательные возможности снизить негативные последствия присоединения к ВТО для российской промышленности?

– Разумеется. Задача государства сегодня заключается в том, чтобы с помощью законодательства создать необходимые условия для развития государственного, частного партнерства в этой области. Стимулировать развитие лесного комплекса можно, предоставляя государственные гарантии, субсидированные процентные ставки на сезонную заготовку. Кроме того, необходимо принять ряд документов, направленных на создание благоприятных условий для технологического перевооружения отрасли. Сегодня у нас практически отсутствует свое производство лесозаготовительных машин. И если ситуация в корне не изменится, то мы будем полностью зависеть от западных поставщиков. И здесь может пригодиться хороший опыт российского автопрома. Все-таки усилия Минпрома не пропали даром, и сегодня мы видим, как большая часть автомобилей зарубежных марок производится на территории России. По такому же пути можно пойти и развивая производство лесозаготовительной и лесоперерабатывающей техники. В этом, на мой взгляд, нет ничего страшного.

– А не получится так, что мы распишемся в своем научном бессилии?

– А мы уже расписались. Научная база практически уничтожена. Ее остатки сохранились в двух наших лесотехнических академиях – в Москве и Санкт-Петербурге. Там еще есть ученые, которые не потеряли вкус к работе, но их с каждым годом становится все меньше и меньше. А молодежь в науку не идет, поскольку там слишком длинные деньги и низкое материальное обеспечение. Кстати, в разрабатывающейся Лесной политике восстановлению научной базы уделено много внимания. Правительству РФ необходимо принять решение о предоставлении дополнительного финансирования. Сейчас колоссальные средства вкладываются в Сколково. И надо кусочек денег отколоть и передать в те институты лесной отрасли, где еще тлеет научная мысль.

– Как вы оцениваете профилактику лесных пожаров в стране?

– Каждый рубль, вложенный в профилактику и предупреждение лесных пожаров, экономит 100 руб., расходуемых на тушение и ликвидацию последствий возгораний. За последние два года Рослесхозом сделано очень многое по организации этой работы – это и разработка сводных планов по противопожарной безопасности, развитие мониторинга и восстановление государственной лесной службы. Пожары, вспыхнувшие в последние годы, насторожили власть, и сегодня наши лесники достаточно вооружены необходимым оборудованием. Лесные хозяйства во всех регионах России оснащены противопожарной техникой, на закупку которой было потрачено около 10 млрд руб. Организована на самом высоком уровне деятельность ФБУ «Росавиалесоохрана».

Однако главную роль в профилактике лесных пожаров должны вы¬полнять органы региональной власти и муниципальных образований. Где работа организована и проводится системно, там и количество лесных возгораний и площадь, пройденная огнем, минимальны. И в этом направлении в последнее время сделано немало. Рослесхоз в этом отношении проводит очень продуманную политику, которую поддерживает и Правительство РФ. Но без опоры на общественное мнение, на народ, нам с пожарами бороться будет сложно. Создание позитивного общественного мнения может серьезно помочь в сохранении наших лесных богатств. И тут за примером далеко ходить не надо. В Вологодской обл., где множество деревень расположено непосредственно в лесу, в пожароопасный сезон проводится большая разъяснительная работа. На лесных дорогах добровольцы раздают каждому въезжающему в лес памятку о том, как надо себя вести, а водителей предупреждают, что номер машины фиксируется. Проводится большая профилактическая работа – окапываются пожароопасные зоны и населенные пункты, создаются необходимые запасы, очищаются пожарные пруды. Поверьте, это работает. В прошлом году Вологодская обл. горела не меньше, чем соседи, но пожары заканчивались в самом начале. Много хлопот доставляют сельскохозяйственные палы, в результате которых ежегодно сгорают десятки домов и сельхозпостроек.

Кстати, это придумали не сегодня. Еще в царской России крестьяне сжигали старую траву для того, чтобы легче было обрабатывать поля. То же самое делают в Африке, где каждый год поджигают саванну, чтоб поднялась новая трава. Если этим заниматься, то необходимо предпринимать какие­то меры – организовывать дежурство, окапывать территории, делать пропашку вокруг этих полей, чтобы огонь не перекинулся на деревни и лесные массивы. В последнее время можно было услышать много нареканий в адрес охотничьих хозяйств. На мой взгляд, совершенно напрасных, потому что егеря – первые помощники, фактически внештатные сотрудники лесных хозяйств. Согласованная работа егерей и лесничих позволяет очень быстро предупредить возникновение очагов пожара.

Биография

Вячеслав Позгалев родился 15 ноября 1946 г. в г. Пхеньян (Корея). В 1970 г. Позгалев окончил Ленинградский электротех­нический институт. В 1970–1973 гг. он работал начальником участка по ремонту электрооборудования Череповецкого металлургического комбината. После службы в армии вернулся на комбинат. В 1975–1990 гг. Позгалев был заместителем начальника цеха, начальником цеха, заместителем главного инженера и заместителем генерального директора комбината по социальным вопросам. С 1991 по 1993 гг. Вячеслав Позгалев являлся мэром г. Череповца. В 1993–2001 гг. – член Совета Федерации от Вологодской обл. С 1996 по 2011 гг. был главой администрации Вологодской обл., избирался на этот пост трижды – в 1996, 1999 и 2003 гг.

Входил в политсовет партии «Наш дом – Россия», был членом Высшего совета партии «Единая Россия». В июне 2001 г. Позгалев вошел в состав комиссии по подготовке предложений по разграничению полномочий между федеральными, региональными и местными уровнями власти. С июня 2007 г. по 2011 г. Позгалев являлся главой Вологодской обл. Депутат Государственной Думы шестого созыва с декабря 2011 г. С сентября 2012 г. Вячеслав Позгалев возглавляет Экспертный совет по лесной промышленности Государственной Думы.