Интервью гендиректора компании Norvik Timber Industries Сампсы Аувинена

– Когда была основана компания?

– Группа компаний Norvik начала деятельность с компании Byko, основанноий в Исландии в 1962 г. Сегодня Norvik – крупнеийшая строи- тельная торговая сеть страны. Ее ежегодный оборот составляет 500 млн евро. Компании группы занимаются производством стройматериалов, розничными продажами в секторах строительства, пищевой промышленности, бытовой техники и спорттоваров. Norvik Timber Industries является лесопромышленным подразделением группы с годовым оборотом 200 млн евро. Norvik Timber владеет четырьмя лесопильными и двумя строгальными заводами, фабрикой по производству дверных и оконных блоков, домостроительным заводом, фабрикой по производству садовой мебели. Эти предприятия расположены в Латвии, Эстонии, России, Швеции и Великобритании. Компании также принадлежат заготовительные и логистические предприятия. В Norvik Timber работает 1200 сотрудников.

– С каких проектов начинался ваш бизнес в России?

– Norvik сотрудничает с Россией с 70-х гг., когда компания Byko приобретала пиломатериалы у «Экспортлеса». В 2004 г. мы приобрели две лесозаготовительных компании в Коми. В этом же регионе у нас были два лесопильных завода, но летом 2011 г. мы их закрыли, поскольку строим новую лесопилку в Сыктывкаре.

– Почему вы решили построить новый завод?

– До кризиса на рынке наблюдались хорошие перспективы роста, а цены на пиловочник в России были конкурентоспособны. Компания решила использовать эту возможность развития и приобрела участок земли площадью 35 га. Планировалось инвестировать 82 млн евро в лесопилку объемом 300 тыс. м3 с периодом окупаемости проекта 5–6 лет. Финансирование обеспечивали ЕБРР и западные банки. Однако в 2008 г. проект был заморожен: наступил кризис, упал спрос на пиломатериалы и стало не хватать древесного сырья.

В 2010 г. мы пересматривали стратегию компании в России и пришли к выводу, что здесь наши позиции прочны, и мы располагаем хорошими активами, которые необходимо развивать. Мы решили уменьшить масштаб замороженного проекта. Он будет работать в одну смену и производить 100 тыс. м3 пиломатериалов на бывшем в употреблении шведском оборудовании. Лесопилка такого масштаба может быть эффективной, если сделать технологический процесс современным, но простым и контролировать инвестиционные затраты. Вместе с тем, такой масштаб завода позволяет сделать производство гибким.

Все инвестиционные решения совершаются на основе оценки потенциальной прибыли и рисков. Наша компания приняла решение продолжать инвестиции в Россию, потому что, на наш взгляд, соотношение рисков и прибыли в данном случае себя оправдывает.

– Какова структура себестоимости в России в сравнении с Европой?

– Стоимость пиловочника в России намного ниже, чем в Латвии и Эстонии и тем более в Швеции, Финляндии и Германии. Однако дальность транспортировки и бюрократические процедуры резко увеличивают стоимость готовой продукции, поставляемой на европейский рынок. В России больше расходы на административный персонал – чтобы справиться с большим количеством бюрократических процедур, приходится нанимать больше людей. Если сравнить наши заводы в Эстонии и России, административные и производственные расходы на кубометр произведенных пиломатериалов будут почти одинаковы, но транспортные расходы выше в 6 раз.

– Как организовано сырьевое обеспечение компании?

– Новый российский завод будет потреблять в течение первого года работы около 130 тыс. м3 пиловочника, затем потребуется 200 тыс. м3. Все сырье поступает из региональных лесов. Мы убеждены, что любое лесопильное производство должно работать по этой схеме, большое плечо доставки в долгосрочной перспективе невыгодно. На строящийся завод в Коми половина сырья будет поступать с наших предприятий, половину мы будем закупать у сторонних поставщиков. Российская лесопилка – единственное наше предприятие, которое работает на собственной древесине. В Латвии, Эстонии и Швеции мы покупаем всю древесину в государственных и частных лесах.

– Каковы конкурентные преимущества компании?

– У нас необычная для компании такого масштаба бизнес-модель. У нас нет централизованных отделов продаж, финансов, бухгалтерии и администрации. Все подразделения работают как самостоятельные компании и отвечают за свое развитие сами. Это позволяет им свободнее развиваться. В нашем случае эта бизнес-модель работает успешно. Я один работаю в рижском офисе, поскольку вся работа происходит непосредственно в компаниях. Я вхожу в состав совета директоров всех компаний группы, и в мои обязанности входит консультирование управляющих директоров в вопросах стратегии, инвестиций и проектов развития. Такая структура, почти без иерархии, позволяет нам очень быстро принимать решения.

– Как устроена дистрибуция?

– Поскольку все компании работают независимо, они вольны сами развивать каналы продаж, в соответствии со своим видением. Безусловно, компании делятся опытом между собой. Во многих случаях наши клиенты покупают продукцию одновременно у нескольких компаний группы. Даже для одной и той же продукции в группе существуют различные схемы дистрибуции.

– В какие страны вы экспортируете продукцию из России?

– До закрытия лесопилок в Коми пиломатериалы с них поставлялись на строгальный завод в Латвии, где перерабатывались для отправки на европейский рынок. Кроме того, мы продавали пиломатериалы напрямую в Иран и Азербайджан. На новом заводе мы наладим продажи еще на несколько экспортных рынков.

– Чем обусловлено приобретение шведского завода Jarl Timber и британского дистрибьютора Continental Wood?

– В 2003–2007 гг. Norvik Timber Industries росла за счет большого количества поглощений, приобретение Jarl Timber и Continental Wood Products мы считаем стратегическими сделками. Jarl Timber – очень удачно расположенный лесопильно-строгальный завод на юге Швеции. Continental Wood Products специализируется на импорте в Великобританию стройматериалов тех спецификаций, которые мы производим на прибалтийских заводах. Единственным нашим проектом с нуля была компания BykoLat, остальные заводы и компании мы приобретали.

– Почему вы сократили в 2011 г. производство на заводе Jarl Timber?

– Лесопиление на юге Швеции переживает тяжелые времена. Цены на сырье выросли до очень невыгодного уровня, спрос превышает предложение. Дело в том, что шесть лет назад в этом регионе в результате ураганов рынок пиловочника на несколько лет наводнился дешевой древесиной, поваленной грозами. Стали открываться новые лесопилки, а сейчас эти запасы истощились, и цены резко выросли. Они значительно превышают средний мировой уровень. В этой связи мы решили, что нет смысла продолжать производство в прежних объемах. Кроме того, осенью мировой спрос на пиломатериалы снизился.

– Вы развиваете производства в Прибалтике. В чем преимущества этого региона?

– Да, сейчас мы инвестируем во все компании в Латвии и Эстонии. Здесь высока доступность сырья, благодаря близости к Европе можно быстро поставлять продукцию грузовиками. На этих заводах очень квалифицированный менеджмент и рабочий персонал. Кроме того, страны Прибалтики являются частью Евросоюза, поэтому там более стабильный инвестиционный климат. В Эстонии официальной валютой стал евро, латвийский лат тоже привязан к евровалюте, это еще одно преимущество. В отличие от них, рубль – «нефтяная» валюта, она колеблется вместе с ценами на нефть. С одной стороны, в нынешних условиях это хорошо, но для российских экспортеров лесопромышленной продукции это представляет проблему. Правда, недавнее снижение курса рубля позволило немного повысить прибыльность экспорта.

– Как вы оцениваете эффективность использования лесных ресурсов в России?

– Обычно, когда анализируют сырьевую базу России, смотрят только на естественное возобновление и ежегодный объем расчетной лесосеки. После чего делается вывод о том, что потенциал роста, по сравнению с нынешним объемом использования древесины, велик. Этот потенциал действительно велик, но мы должны учитывать географические особенности России – какой объем лесов будет доступен, учитывая нынешнее состояние инфрастуктуры и расстояние до рынков сбыта? Есть много возможностей повысить эффективность, но мы должны иметь в виду расходы на строительство дорог, инфраструктуры. Кто, в конечном счете, будет за это платить?

– Введение частной собственности на лес могло бы повысить эффективность лесоуправления?

– Частная собственность обычно улучшает качество управления активами любого рода. Возможно, через 10–20 лет в России можно ввести частную собственность на леса, однако существует много других вещей, которые можно сделать до осуществления такого глобального проекта как приватизация лесов. Например, можно сократить бюрократические препоны.

– Как вы оцениваете спрос на пиломатериалы в России?

– Недавно я просматривал официальную статистику и обнаружил, что экспорт пиломатериалов составляет 15 млн м3, а общий объем производства – 19 млн м3, и поскольку пиломатериалы практически не импортируются в Россию, делается вывод, что объем внутреннего потребления – 4 млн м3. Этот объем кажется мне серьезно заниженным. Если следовать этой логике, потребление пиломатериалов в России составляет 0,03 м3 на человека. Мне кажется, реальный объем потребления как минимум вдвое выше. В Скандинавии эта цифра составляет 0,6–0,8 м3 на человека, поэтому в России очень высокий потенциал роста внутреннего потребления пиломатериалов. Сейчас большая часть рынка контролируется маленькими игроками, многие сделки оплачиваются наличными. Разумеется, такие крупные компании как наша не могут себе позволить работать по такой схеме. Но я уверен, что в долгосрочной перспективе рынок изменится и станет для нас более интересным.

– Что вы делаете с древесными отходами?

– Мы продаем их плитным заводам. Проблема в том, что у них сейчас не очень высокая покупательная способность. С новыми окорочными машинами мы сможем продавать щепу целлюлозно-бумажным заводам, но сбыт опилок останется проблемой. Возможно, мы сами начнем делать из них пеллеты.

– Вы планируете делать новые приобретения активов?

– В течение трех лет, начиная с прошлого года, мы намерены активно инвестировать в существующие мощности. Только что мы достроили третью линию строгания в Латвии, строим там же вторую фабрику по производству дверных и оконных блоков и инвестируем значительные средства в новые линии по сортировке, распилу и сушке на Vika Wood. В Эстонии и России будут построены новые лесопильные заводы. Все это мы намерены сделать до конца 2012 г. После этого мы снова пересмотрим стратегию и решим, как двигаться дальше. Вероятно, мы продолжим инвестиции в существующие активы, но я не исключаю и возможности приобретений.

– Как вы финансируете деятельность компании?

– Во всех инвестпроектах группы участвует оборотный капитал, мы также привлекаем финансирование местных банков. Доля заемного капитала зависит от проекта.