Интервью генерального директора «Монди СЛПК» Герхарда Корнфельда

- В 2010 году Mondi Group получили хорошие финансовые результаты. Какую роль в этом успехе сыграло российское подразделение?

– Как вы знаете, мы работаем в Южной Африке и Европе. В европейском дивизионе ключевыми странами с точки зрения производства, помимо России, являются Польша, Словакия, Чехия, а с точки зрения рынка это, конечно, Италия, Германия, Великобритания. Можно сказать, что более 10% прибыли идет из России.

– В прошлом году вы завершили модернизацию завода в Сыктывкаре, какое значение она имела для компании?

– Проект «Степ», о котором вы говорите, — это браунфилд-проект. Его идея заключалась в модернизации, совмещенной с увеличением производственных мощностей. Таким образом, некоторые узлы в заводе были полностью замещены (как, скажем, лесной склад), а некоторые — обновлены или расширены, как, например, две бумагоделательные машины, №№14 и 21, и целлюлозная линия. Благодаря этому проекту производство выросло на 200 тыс. т, или на 25%.

– Как в прошлом году изменилась себестоимость в России?

– Я буду брать в том числе и 2011 г., если не возражаете. В прошлом году рост тарифов превышал темпы инфляции. Взлетели цены на сырье, и рост продолжается в этом году. Некоторые компоненты, например, крахмальный клей, дорожают на 30–50%. Ситуация с сырьем сейчас очень сложная.

– Каким вы видите развитие ситуации?

– Это во многом зависит от экономики. Если мы посмотрим на наше сырье, химикаты и клей, его стоимость, безусловно, зависит от мировой экономики и влияния других факторов — например, от ситуации в сельскохозяйственной и других отраслях. В долгосрочной перспективе я ожидаю дальнейшего роста цен на сырье.

– «Монди СЛПК» арендует в Коми 100 тыс. м2 лесов. Вы сами управляете заготовкой или за нее отвечают сторонние компании?

– Заготовка организована таким образом, что часть ее осуществляется нашей дочерней организацией, а часть — внешними подрядчиками. Сейчас соотношение таково: 60% — собственная заготовка, 40% — сторонняя. Что касается территории, мы арендовали очень крупные угодья, которые на данный момент используются не полностью, и у нас в планах увеличение объема заготовки на существующей территории.

– Каков был объем заготовки в прошлом году?

– В общей сложности он составил 3,2 млн м3, если брать и собственную, и стороннюю.

– Как далеко расположены от производства заготовительные площадки?

– Расстояние составляет от 30 до 400 км.

– Как вы доставляете древесину к месту переработки?

– Транспортировка делится на три категории: больше всего древесины поставляется грузовиками, несколько меньшая доля – железнодорожным транспортом (этот вид транспорта активно используется в районе Угры), около 15% – в плотах. Сплав древесины — актуальная сейчас тема, мы готовимся к сезону, и первая древесина в плотах поступит на завод в мае.

– Как вы думаете, каковы причины дефицита железнодорожных вагонов в России?

– Безусловно, одна из целей для России — увеличение подвижного состава. Когда находишься здесь, чувствуешь, насколько это огромная страна. Большие дистанции создают много проблем для логистики. И я думаю, что со временем просто должно вырасти количество вагонов, потому что сейчас основная проблема — доступность, близость подвижного состава.

– Какие лесовосстановительные работы вы проводите?

– Это важная тема для нас, в этом году мы вложим в восстановительные работы 50 млн руб. У нас есть занимающаяся этим дочерняя компания «Новый лес». В 2011 г. наша цель — высадить 3 млн сеянцев. Мы вкладываем много средств в создание новых теплиц. В этом году появятся две новых теплицы, это позволит увеличить объем лесовосстановления.

– У Mondi Group существует «план управления экосистемами», как он реализуется в России?

– Мы стараемся использовать единые стандарты во всех странах, в том числе в России, для нас это значит работать везде по стандарту FSC, выполнять все предписания законодательства России и осуществлять лесовосстановление по той схеме, которую я описал выше.

– Что вы думаете о введении частной собственности на лес в России?

– Мы существуем в текущей системе отношений — долгосрочно арендуем лес у государства, в нашем случае — на 49 лет. Я бы хотел, чтобы основы законодательства не менялись. Но в принципе, почему бы и нет? Это зависит от многих факторов: каковы будут затраты, прибыльность, насколько все это экономически обоснованно. Это одна из возможностей, на которую стоит посмотреть. Поэтому мой ответ — да, только все зависит от конкретных условий.

– В прошлом году спрос на вторичное, макулатурное сырье в мире резко вырос. Каковы тенденции использования макулатуры в России?

– Я думаю, стоило бы рассмотреть проект — особенно рассчитанный на большие города, Москву, СанктПетербург, — который бы подразумевал сбор макулатуры и производство тест-лайнера и других продуктов из нее. Но стоит начать со сбора макулатуры. Вопрос в том, как это сделать. Так что я думаю, стоит создать такой проект, начав с больших городов.

– Кто ваши основные потребители в картонном сегменте?

– В картонном сегменте это, конечно, производители гофротары. Клиентская сеть в этой сфере сейчас насчитывает более 50 клиентов, мы поставляем картон большинству крупных игроков рынка гофроупаковки в России. Кроме того, мы поставляем картон в соседние страны.

– Вы поставляете картон во все регионы России?

– Да, продажи осуществляются во всех регионах.

– Как вы оцениваете свою долю на картонном рынке России?

– Всегда сложно точно оценить долю из-за проблемы сегментации. Если брать крафт-лайнер, эта доля ниже 10%, если брать специализированные сегменты, эта доля будет выше 10%.

– Как будет развиваться рынок картона в ближайшее время?

– В 2011 г. он развивается достаточно позитивно. Главным фактором, влияющим на сегмент, будет экономика в целом, особенно потребительский спрос. От движения потребительского спроса зависит, уйдем ли мы больше в сектор тары для продуктов и напитков или же в упаковку для электроники, где сейчас большой спрос, на этом рынке мы растем на 5–10%. Так что в целом рынок растет.

– Какова доля офисной бумаги «Снегурочка» на рынке?

– Наша знаменитая торговая марка продается в России и СНГ. Конкретная доля ее зависит от региона, но в целом она превышает 30%. В Центральной России наши позиции прочны, и мы также стараемся продать больше, например, в Самаре. Такова наша стратегия в маркетинге и рекламе: ориентация на города-миллионники, которых много в России.

– Каковы конкурентные преимущества этого бренда?

– Качество. Я бы сказал, что наша философия, когда мы смотрим на стратегию, – это идеальное качество, и мы каждый день стремимся его улучшить с точки зрения потребностей клиента. Для копировальной бумаги, например, важен вопрос раскроя, печатные свойства продукта и так далее. Мы работаем над этим. Второй важный вопрос — логистика. Очень важно, чтобы конечные потребители получали продукт вовремя. Это те две области, в которых мы постоянно совершенствуемся.

– Вы планируете создать какие-то новые бренды в этом сегменте?

– Нет, с точки зрения того производства, которое у нас есть в Сыктывкаре, мы ничего сегодня такого не планируем. Однако в Европе есть такие планы, например, на заводе Хаусмайнг в Австрии, где мы производим больше специализированных бумаг под торговыми марками Colorcopy, Colorpaper, DNS. Мы импортируем их в Россию, но это специализированные сорта, и объем импорта очень низок.

– Каков объем производства бумаги в Сыктывкаре?

– В прошлом году "Монди СЛПК" произвел чуть меньше 900 тыс. т, в этом году, конечно, постараемся увеличить производство. Обычно для проектов такого масштаба, как «Степ», требуется до 12 месяцев на то, чтобы выйти на полную мощность и полноценно использовать все линии.

– Какова сейчас загрузка мощностей?

– В общей сложности бумагоделательные машины №№11 и 15, которые не были модернизированы, и машины №№14 и 21, которые прошли модернизацию, загружены сейчас более чем на 95%.

– Каким вы видите развитие рынка бумажной продукции в этом году?

– В январе и феврале все секторы росли, в марте-апреле рост заказов начал снижаться. Не могу утверждать со стопроцентной вероятностью, но причиной может быть то, что в связи с высоким спросом компании накопили товарные запасы и сейчас стараются немного их снизить. Поэтому можно надеяться, что спрос опять вырастет.

– В каком сегменте в прошлом году наблюдалась большая прибыльность — в картоне или бумаге?

– Ну, с одной стороны, это циклично, с другой, зависит от регионов продаж. Если сравнивать маржу, эти секторы близки. Но все зависит от сезона, во многих регионах сезонность влияет на логистику.

– Можете ли вы использовать обратные фазы циклов?

– В целом нет. Такое можно отнести только к бумагоделательной машине №15, на которой мы производим газетную бумагу. Маржа этого продукта — наименьшая, по сравнению с печатной бумагой и картоном. Мы нишевый игрок на рынке газетной бумаги, как вы знаете. Но если сравнивать с европейским рынком, то в России ситуация лучше. В Европе наблюдается заметное перепроизводство газетной бумаги.

– Что еще вы производите?

– Если перечислять ключевую продукцию, я бы добавил еще один продукт, который нельзя называть побочным – энергия. На электростанциях мы производим дополнительную энергию, которую не используем сами и поставляем в сеть. Поэтому ее можно назвать ключевым продуктом.

– Какую социальную поддержку вы оказываете региону?

– Я бы разделил ее на две части. Во-первых, социальные соглашения в сельской местности о лесозаготовке, во-вторых, социальная активность в Сыктывкаре и Эжве. Для нас важно поддерживать активность населения в различных сферах — в образовании, спорте, культуре, здравоохранении.

– Вы торгуете квотами на выбросы CO2?

– Это тема, с которой нам предстоит столкнуться в ближайшие годы. Мы собираемся поучаствовать в изменении законодательства в этой сфере в следующем году.

– Как вы обеспечиваете финансирование проектов – за счет долгового или акционерного капитала?

– Обычно мы смешиваем эти подходы. Более года назад мы увеличили капитал компании на 200 млн евро для финансирования проекта «Степ». Сейчас это комбинация трех источников: акционерного капитала, долговых обязательств и операционного потока.

– Насколько интересна отрасль финансовым организациям?

– С одной стороны, лесной сектор не так интересен, как автомобильная отрасль, с другой, российское правительство дает понять, что ему важна деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность. Если брать Россию в целом, лишь треть лесов используется. Для России эта отрасль должна стать ключевой. Если говорить о финансовых институтах, стоит отделить более простые направления (деревообработку), от более сложных — в целлюлозно-бумажной отрасли. В ЦБК инвестиции долгосрочные — 20–30 лет. Сегодня финансовые институты советуют покупать акции целлюлозно-бумажных компаний, поскольку существует положительный тренд на рынке. Но в целом это не такая простая и быстро окупаемая отрасль, как IT, потребительская электроника и так далее.

– Вы сотрудничаете с образовательными учреждениями?

– Да, это важный момент. Я бы повторил то, что сказал вчера на [церемонии вручения наград лесопромышленной премии] Lesprom Awards – у нас хороший прогресс в этом направлении. Мы сотрудничаем с Лесной академией Коми, с Сыктывкарским лесным институтом, тренируем людей, особенно когда возникает в них острая необходимость. Вы знаете, так иногда бывает: в одном регионе компания больше не нуждается в персонале, но существует уникальная возможность переквалифицировать людей и предложить им рабочие места, которые мы только что создали в другом месте.

– Как вы оцениваете профессиональные навыки работников в России?

– Я считаю их очень высокими, если смотреть на рабочую силу. Высокий уровень образования в школах и университетах. Если сравнивать с другими странами, он очень высокий, хотя и есть всегда возможность для совершенствования.

– В годовом отчете Mondi Group говорится, что в прошлом году в России пришлось сократить 900 человек. В чем была причина этих сокращений и что компания сделала впоследствии для этих людей?

– Причин было несколько. Во-первых, в прошлом году мы перешли на частичный аутсорсинг, во-вторых, нам пришлось остановить старый лесной склад, что тоже привело к сокращениям. У нас есть социальная программа, а также возможность переквалификации части персонала, так что части сокращенных мы предложили новую работу.

– Как вы оцениваете перспективы биотопливных проектов?

– Конечно, они имеют смысл. Если брать практические примеры, то, например, мы запустили проект котельной, которая работает на коре. Это тоже биотопливо. Я думаю, это хорошая стратегия — создавать энергию из коры. В любом случае что-то с ней делать надо, и это очень экологичный ресурс. Кроме того, есть много других возможностей. Например, производство пеллет для котельных. Я вижу большое будущее у этого.

– С какими сложностями компания сталкивается в России?

– В России, с точки зрения возможностей, хороший потребительский рынок, который быстро растет. Это растущая экономика. С точки зрения рисков российская особенность — это, конечно, колебания рубля. Инфляция не должна быть такой высокой, 8% — это максимум. Но в целом тут все довольно стабильно.

– Модернизация производства в России была основной задачей компании в последние годы. Что вы ставите следующей целью?

– «Степ» был важным шагом. Теперь нам надо в течение года достичь полного использования мощностей. Необходимо завершить проект строительства котельной на коре, о котором я уже говорил. И я также хотел бы отметить, что мы обновляем оборудование на заготовке — харвестеры, форвардеры, грузовики, так что в этом году фокус перешел на замещение заготовительного оборудования.

– Вы планируете наращивать доли на рынках в России?

– Конечно, мы хотели бы расти и дальше. Главным образом это идет от повышения производительности, поэтому я и сказал, что оптимизация «Степа» особенно важна, чтобы на 100% использовать все мощности: будет больше продукции на продажу.

– В разное время появлялась информация о создании около комбината в Сыктывкаре большого лесопильного производства. Какова сейчас ситуация с этими проектами?

– В настоящее время мы ведем переговоры с двумя партнерами о создании лесопильного предприятия. Мы планируем до середины текущего года заключить с ними акционерные соглашения. И тогда мы сможем точнее сказать, где именно будет расположено производство и каковы будут его размеры.

– Как давно Вы работаете в России?

– Я начал работать в ней генеральным директором в августе 2009 г. У меня крайне позитивные впечатления от России. У меня в кабинете висят рядом карты Европы и России. Размеры этой страны впечатляют. Люди, с которыми приходится работать, очень доброжелательные.