Интервью директора John Deere в России и СНГ Томаса Троуна

- Когда была основана компания?

– John Deere была основана в 1837 г. и первоначально производила сельскохозяйственную технику. Первым продуктом были усовершенствованные плуги для ферм. В 1880 г. мы впервые поставили подобные плуги в Россию. В начале XX века компания разработала первые сельскохозяйственные тракторы, которые также продавались Советскому Союзу. К 1930 г. 10% всей нашей техники экспортировалось на советский рынок. Уже в середине XX века появились строительное и лесозаготовительное подразделения. Мы производим высокотехнологичную, инновационную продукцию, которую можно отнести к классу hi-end, но при этом делаем ставку на простое, интуитивное управление техникой. Любой продукт премиум-класса – будь то автомобиль или промышленное оборудование, неважно – всегда адресован некому сегменту потребителей, которые способны оценить качество и могут себе позволить приобрести этот продукт. Мы не апеллируем к массовому покупателю, а работаем с теми компаниями, которые не только в состоянии приобрести наше оборудование, но и знают, как благодаря ему добиться успеха, как стать эффективнее – ведь при высокой стоимости нашего оборудования окупаемость инвестиций в него также высока.

– Как вы оцениваете объем премиум-сегмента российского рынка в России?

– Я приведу цифры по разным сегментам. Сейчас в России работает 1500 сельскохозяйственных и 1600 лесозаготовительных единиц техники John Deere. В строительном секторе мы продали порядка 500 единиц, даже немного меньше, но продажи в этом секторе в России начались только в 2009 г.

– В каких странах расположено производство компании?

– Производство размещено в 25 странах, включая Россию, а офисы продаж и центры технической поддержки есть в 160 странах мира.

– Какие рынки вы считаете ключевыми?

– Стратегическими рынками роста для нас являются Индия, Китай, Бразилия, Россия, некоторые ближневосточные страны. Азиатские страны важны с точки зрения своего экономического и политического влияния, а Россия для нас входит в число ключевых стран, поскольку обладает очень большим потенциалом развития и инвестиций.

– Вы получали господдержку в кризисный период?

– Единственная своего рода помощь – это финансовая поддержка наших клиентов. В США есть Экспортноимпортный банк (Exim, Export-Import Bank of the United States), который финансирует закупки американской продукции иностранными клиентами, в том числе российскими. Exim активно работает во всем мире, помогая приобретать продукцию John Deere и других американских компаний. Во многих странах мира существуют подобные банки.

– Какие продукты компании наиболее прибыльны?

– В целом сейчас во всех дивизионах наблюдается позитивная прибыльность – сельскохозяйственный и лесозаготовительный бизнесы успешны в России, после экономического кризиса они восстановились и активно растут, поэтому и продажи оборудования тоже растут.

– Когда вы пришли на российский рынок?

– Мы продаем продукцию через представителей в Советский Союз и Россию более ста лет, а полноценное представительство в Москве было открыто в 2000 г.

– Кто ваши основные клиенты в России?

– В лесопромышленном секторе это около 15 крупнейших целлюлозно-бумажных компаний страны, которые покупают у нас технику и услуги. Строительную технику приобретают компании, занимающиеся дорожным и жилищным строительством.

– Как устроена ваша дистрибуция в России?

– У нас есть дилеры и дистрибьюторы, которые заключили с нами контракты на продажу и техническую поддержку оборудования John Deere. Всего их порядка 20, они разделяют между собой зоны ответственности – от Карелии до Орска. У нас также есть собственная дилерская компания, John Deere Russia Retail, со штаб-квартирой в Санкт-Петербурге. Этой компанией управляет российский менеджер, она была основана десять лет назад. Четыре офиса этой компании расположены на северо-западе страны – в Петербурге, Тихвине, Петрозаводске и Сыктывкаре. John Deere Russia Retail главным образом работает с крупными лесопромышленными клиентами, которые присутствуют в этом регионе.

– Каков объем инвестиций в проект в Домодедово?

– В прошлом году мы вложили в производственный центр в Домодедово более $100 млн и планируем развиваться дальше – локализовать производство, нанимать местных жителей. Завод был построен девелопером Giffels Group в соответствии с нашими спецификациями. В строительстве участвовало оборудование наших старых партнеров из США, Европы, многие компании из России.

– Насколько загружен заказами этот центр сейчас?

– На данный момент я не знаю точных цифр, но могу сказать, что это очень загруженная площадка, каждую неделю поставки компонентов растут, и у этого завода достаточно развитая инфраструктура, чтобы собирать еще больше техники.

– Когда вы планируете открыть в Домодедово полноценное производство оборудования вместо сборки импортных комплектующих?

– Мы пригласили в Москву крупнейших поставщиков, с которыми мы работаем на мировом рынке, а также наших конкурентов, поскольку они работают с этими же поставщиками – и они приняли наше приглашение! Сейчас мы ищем также российских поставщиков компонентов (колес, шин и так далее) и услуг, которые должны помочь нам перейти от сборки к производству. Мы наняли группу российских менеджеров по закупкам, которые определяются с поставщиками. Сейчас уже можно сказать, что мы начнем локализацию производства с 2012 г. и постепенно перейдем к собственному производству компонентов.

– Первоначально John Deere планировал построить производство в Калуге, вы еще рассматриваете этот проект?

– В Калуге у нас есть земля, но пока даже не построены помещения. Да, нам требуются дополнительные мощности, и мы планируем в ближайшее время расширить помещения в Домодедово, но проект в Калуге пока не в самых ближних планах.

– В прошлом году компания объявила, что планирует инвестировать в Россию $5 млрд за несколько лет. На что будут направлены инвестиции?

– Мы ищем площадки для производства во многих промышленно развитых регионах, зонах свободной торговли. В частности, рассматривались варианты в Нижнем Новгороде, Краснодаре, Санкт-Петербурге. Безусловно, мы не остановимся на существующих заводах, будем инвестировать в новые, но о конкретных проектах я не могу сказать до публичного объявления о них.

– Какие вы видите особенности работы на российском рынке?

– Если говорить о лесозаготовительном секторе, в России совершенно уникальные условия эксплуатации техники. Наши клиенты, покупая технику, планируют использовать ее около 5000 часов в год, вдвое больше, чем в других странах. Техника используется очень активно и работает в сложных климатических условиях. Зимняя заготовка в России – это что-то уникальное. Вообще, в России непросто вести бизнес, сложнее, чем в других странах: много бюрократических процедур, приходится долго согласовывать документы, становится все сложнее найти квалифицированный технический персонал для работы в разных сферах нашей деятельности, и порой специалистов находят наши зарубежные клиенты, хотя в строительном секторе в России много хороших инженеров.

– Чем отличается ваша работа в России от работы в США?

– Здесь я больше занят техническими и деловыми нюансами, чем в США, решаю тактические вопросы ежедневного ведения дел. В России молодой персонал, и я расходую больше времени на их обучение. Это развивающийся рынок, где мне надо больше встречаться с клиентами и дилерами. Словом, можно сказать, что тут я работаю на передовой. И мне лично это нравится, я люблю такую активность, такой экшн.

– Каковы, с вашей точки зрения, слабые места развития российской лесной промышленности?

– Главной проблемой в России является невозможность для компаний владеть лесом, весь лес находится во владении государства. Правительство пытается активно стимулировать современные методы лесоуправления, однако не помогает в строительстве инфраструктуры, особенно дорог, поэтому многие лесные ресурсы остаются недоступными. 20% всего леса на Земле растет в России, и только крохотная часть может быть использована в настоящее время. В других странах государство помогает в создании инфраструктуры, в России этого нет вообще.

– Как вы находите персонал в России?

– Нам удалось привлечь много специалистов из нескольких хороших местных университетов, кого-то мы переманили от конкурентов. Я думаю, это два крупнейших источника рабочей силы для нас. Стоит отметить, что средний возраст наших работников очень низкий – в Москве, например, он составляет 31–32 года.

– Кто ваши конкуренты в России?

– В каждом секторе они свои. В сельскохозяйственном бизнесе это крупнейшие российские и мировые компании, которые пришли в Россию по тем же причинам, что и мы – высокий темп роста на рынке. В строительном секторе это компании, которые работают в России давно и имеют сильные позиции – Caterpillar, Komatsu, Hitachi, Volvo, JCB. В строительном секторе, однако, крупнейшую угрозу для нас представляют китайские производители, которые привозят в Россию дешевую и низкокачественную, но вполне сносную для работы в российских условиях технику. В лесозаготовительном сегменте нашими конкурентами являются скандинавские, особенно финские, компании и канадцы, а также очень ограниченное количество российских компаний, которые способны производить оборудование простое, недорогое и надежное для российских условий заготовки.

– А в производстве лесозаготовительных машин китайцы не представляют для вас угрозы? Европейские компании жалуются на плагиат со стороны китайских производителей.

– Хороший вопрос. Я думаю, что нет. Китайцы фокусируются на глобальных проектах, а этот сектор в России не так масштабен, поэтому они не очень активно занимаются этой техникой.

– Вы сотрудничаете с научными и образовательными учреждениями при разработке новых технологий?

– В мировом масштабе, конечно, да, а в России пока не занимаемся, хотя и планируем.

– Какова структура владения российским подразделением компании?

– Головная компания владеет российской напрямую, и я являюсь менеджером одновременно в Deere&Company и John Deere Russia.

– В каком направлении, на ваш взгляд, будет развиваться рынок оборудования в ближайшее время?

– С одной стороны, есть тенденция к высокой технологичности и сбору большого количества информации для повышения эффективности техники. С другой стороны, клиенты предпочитают более простое, прочное, надежное оборудование, которое легко эксплуатировать. Таким образом, есть тенденция к появлению сложных систем сбора информации, но к простоте в управлении и обслуживании. В разных частях света может быть по-разному, но в России клиентам чаще необходимо именно простое и надежное оборудование в связи с условиями, в которых приходится работать технике.

– Какова конкурентная стратегия компании?

– Нашим основным отличием является то, что мы не только производим и продаем оборудование, но и предоставляем обучение рабочих, бессрочную техническую поддержку, продаем запчасти, помогаем с финансированием – словом, предлагаем полный пакет услуг и решений, который может понадобиться компаниям. В России мы делаем особый акцент на этой непроизводственной сфере, постоянное расширение услуг – часть нашего российского инвестиционного плана. В кризис мы остались прибыльными, поскольку за всю историю компании прошли много экономических циклов и знаем, как контролировать каждый спад. Мы знали, что рынок снова улучшится, и поэтому не меняли рабочую стратегию и фокус бизнеса.