Переработка леса для Китая

Опустим ликбез на тему, что теряла Россия, и что она может выиграть в случае создания добавочной стоимости на глубокой переработке внутри страны. Главное, что сейчас к нашему желанию больше заработать добавляется очень весомый аргумент в виде китайской составляющей. А именно то, что с прошлого года китайские власти начали поощрять вывоз капитала из страны в виде инвестиций в высоколиквидные и стратегически важные отрасли.

Интересы российского и китайского государств совпали на необъятных лесных просторах России. Дело остается за малым: желанием российского предпринимателя заработать на этой ситуации. А это, похоже, как раз и является «узким местом».

Чтобы выйти из плоскости менторского монолога, я хочу привести один красноречивый пример из моей практики. В конце прошлого года на меня вышла одна южнокитайская фирма – производитель изделий из мрамора и гранита. Китай славится своим камнем: большего количества причудливых и разнообразных расцветок и узоров нет нигде в мире. Фирма поставляла 40–50 контейнеров изделий на экспорт ежемесячно. Естественно, в деревянных ящиках. И так как она покупала дощечку для ящиков у двадцатых перекупщиков, а объемы закупок были достаточно солидные, она решила попытаться выйти на российских поставщиков самостоятельно.

В результате долгих мыканий по просторам интернета – она вышла на меня и озвучила свои запросы. Для крупных оптовиков, которые отправляют кругляк на Китай и Японию эшелонами и судами, этот объем естественно интереса не представлял. Но, немного разбираясь в каменном бизнесе и прикинув, что в Китае как минимум тысяча таких фирм, и большинство из них используют деревянные ящики – я решил проработать вопрос со своими дальневосточными коллегами.

В результате проработки этого достаточно простого заказа (всего 5 типоразмеров заготовки без особых требований по породе и влажности дерева) на предприятиях Приморского и Хабаровского краев, я пришел к выводу, что никто из моих контактеров не может обеспечить стабильного, регулярного снабжения китайцев.

Сиюминутно кто-то мог поставить. Но всех интересовали «серьезные объемы», которые могли бы «загрузить производство». Ни одна из российских лесопилок не могла гарантировать сортность продукции. Ни одна компания не соглашалась фиксировать цены даже на квартал, хотя это принято в долгосрочных контрактах. И никто не хотел работать без стопроцентной предоплаты.

Соглашусь, что, возможно, мой пример не типичен. Возможно, я искал не там, и не тех. Но он достаточно красноречиво характеризует готовность российских предпринимателей заняться глубокой переработкой леса. Думаю, что все-таки к этому готовы все. Просто пока об этом не догадываются.

Специфика текущего момента в том, что движение в лесной отрасли на оси Россия-Китай началось и продолжится некоторое время на уровне госконтактов, крупных и представительных мероприятий, крупномасштабных, и потому трудных в исполнении, инвестиционных инициатив. Госмашина, в особенности китайская, очень медленно набирает обороты. Такова особенность китайского менталитета: прежде чем решиться на серьезные инвестиции, они сорок семь раз отмерят. В то же самое время китайский малый и средний бизнес чрезвычайно активен в своем желании перебраться на территорию России уже сейчас.

Учитывая то, что к 2009 году размер ставок вывозных таможенных пошлин на необработанную древесину достигнет практически запретительного уровня, у китайских потребителей русского леса не остается иного выхода, кроме как размещать деревообрабатывающие производства на российской территории: импорт снижается, а цены растут. Россия явно не хочет торговать по-старому. Китай недвусмысленно дает понять, что настроен очень серьезно.

На государственном уровне планируются меры по диверсификации инвестиционной деятельности в области лесопереработки. Правительственными ведомствами и коммерческими структурами КНР ведутся самые конкретные проработки возможностей участия китайской стороны в освоении и использовании российских лесных ресурсов. Совершенно очевидно, что и Китай не может уже жить по старому. Теперь только от нас зависит, за кем останется последнее слово.