Углеродному балансу российских лесов нужна переоценка

Согласно проекту решения ЕС, углеродный налог будет взиматься с поставщиков цемента, электроэнергии, удобрений, железа и стали, а также алюминия. Исходя из объемов поставок этой продукции из России в ЕС в 2020 г., налог затронет российский экспорт на сумму почти 7 млрд евро и составит 1,1 млрд руб.

В этих условиях ценность лесов как поглощающего углерод ресурса растет. Однако на сегодняшний день существует десятикратный разрыв в оценках углеродного баланса российских лесов: по данным Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК), он составляет 200 млн т СО2, а по оценкам Минприроды России – 2 млрд т СО2. Такое разночтение затрудняет аргументацию в защиту российской позиции в переговорах по трансграничному углеродному регулированию.

Решить проблему могла бы разработка собственной методики оценки углеродного баланса. В сентябре 2020 г. глава «Роснано» Анатолий Чубайс уже предлагал ввести собственный углеродный налог в России, который взимался бы за превышение компаниями целевых показателей выбросов парниковых газов. В случае появления такого налога ЕС мог бы освободить российские товары от нового трансграничного налога. Однако тогда это предложение раскритиковали – компании нефтяного сектора оценили налог как слишком жесткий. Их поддержал президент РСПП Александр Шохин, который заявил, что его введение приведет к дополнительной нагрузке на бизнес.

Чтобы отстаивать интересы России на мировом рынке, Минэкономразвития, Минприроды и МИД России в ближайшее время должны детально проработать отечественную методику оценки углеродного баланса российского лесного комплекса, а затем добиться ее признания на международном уровне, считают в Segezha Group. «Также необходимо принятие нормативных актов в развитие закона об ограничении выбросов парниковых газов, – говорится в сообщении компании. – Они позволят определить таксономию климатических проектов, сформировать порядок валидации и верификации создаваемых углеродных единиц, ведения реестра и сформировать российский рынок с возможностью обращения углеродных офсетов на международном добровольном рынке».

В Segezha Group считают, что леса России могут сыграть решающую роль в защите всей российской промышленности от ограничений, связанных с трансграничным углеродным регулированием. «Но, конечно, многое будет зависеть от того, каким образом российское и европейское законодательство будет трактовать лес, переданный в аренду. Мы – компания, которая производит кислород и потребляет углекислый газ, а не наоборот, в отличие от компаний, например, металлургического или нефтегазового секторов, или по выпуску строительных материалов и бетона, – подчеркивает президент Segezha Group Михаил Шамолин. – Мы находимся в плюсе по углеродным единицам, а не в минусе и, скорее всего, будем иметь возможность этими углеродными единицами торговать. На что рассчитываем и под что выстраиваем свою политику».

Рынок торговли углеродными единицами становится все более интересным и для институциональных инвесторов. J.P. Morgan Asset Management в июле приобрела американскую Campbell Global, владеющую лесными землями, площадь которых составляет 680 тыс. га. Завершение сделки, детали которой не разглашаются, ожидается в III квартале 2021 г. «Это приобретение демонстрирует желание значительно интегрировать устойчивое развитие в наш бизнес, – подчеркнул генеральный директор J.P. Morgan Asset Management Джордж Гатч. – Инвестирование в лесные угодья от имени институциональных и состоятельных частных лиц позволит применить наш опыт в управлении реальными активами лесов, которые являются естественным решением многих мировых климатических, биоразнообразных и социальных проблем».

Такие лесоклиматические проекты возможны и в России, считает глава FSC России Николай Шматков, однако надо помнить, что лес в России находится в собственности государства и берется в аренду. «Хотя уже долгое время с подачи разных интересантов обсуждается возможность приватизации лесов, – добавляет эксперт. – Но, по моим прогнозам, до 2024 г. решения о приватизации лесов не будет.

Что будет дальше, сказать сложно. Тем не менее перспективы для покупки лесов в России все-таки есть. Речь идет о заросших лесом территориях сельхоз назначения. Это было бы очень правильным и важным решением». По словам эксперта, на части земель сельскохозяйственного и иного назначения, где рекультивация уже нецелесообразна, можно было бы разрешить выращивание, прежде всего компенсационных лесов. «В короткой перспективе – 40–50 лет – практически любое лесное хозяйство будет компенсационным, – уверен Николай Шматков. – Ведь после посадки первые 40 лет деревья рубить никто не будет, и они будут поглощать углерод. Что произойдет через 40 лет, будет зависеть от того, как изменится климатическая ситуация в стране. Однако ключевое значение для поглощения углерода из атмосферы имеют ближайшие 10–20 лет. Поэтому если сегодня государство примет решение о возможности в пилотных регионах ведения лесного хозяйства на заброшенных сельхоз землях, в том числе выращивания компенсационных лесов, то это очень серьезно решит проблему. И, насколько мне известно, компании, такие как Группа «Илим», ГК «Титан», ГК «УЛК», Segezha Group, в этом заинтересованы».

Покупать лесные площади для компенсации выбросов углерода российские компании могут и в других странах, считает Николай Шматков. «Ничего плохого в этом нет. Но в данном случае надо учитывать особенности каждой страны и изучать ее законодательство в этом вопрос, – говорит он. – Однако сама по себе ситуация будет абсурдна – у нас земли сельхоз назначения, заросшие лесом, никак не используются, а компании будут покупать леса за рубежом».