Интервью председателя совета директоров Инзенского ДОЗа Елены Куприяновой

– Кто является акционером компании?

– Это семейный бизнес. Главный учредитель – мой отец, Владимир Куприянов.

– Как вы пришли в компанию?

– Все мое детство прошло либо на заводе, либо около него. Уже ребенком втягивалась в этот процесс, подростком проходила здесь практику – шлифовала ножки стульев. Меня всегда завораживало производство. Так что для меня выбор, куда идти работать, не стоял.

В 1994 г. поступила в Ульяновский государственный технический университет на специальность «промышленный менеджмент». Второе мое образование – лингвист-переводчик: немецкий, английский языки.

– Какова у компании производственная база?

– У нас две производственные площадки: одна выпускает экспортно ориентированную продукцию, а вторая – для российского рынка. На площадке в г. Инзе Ульяновской обл. изготавливают детали каркаса кроватей и фанеру для экспортных поставок. На этот завод приходится основной объем производства компании. Вторая площадка находится в районном центре Кузоватово, тоже Ульяновской обл. Здесь производится фанера для внутреннего рынка, а также мебельные заготовки, они идут в основном на российский рынок или в страны СНГ. Кроме того, сейчас завод осваивает новое направление – выпуск пиломатериалов. В г. Инзе находится управление завода, также офис компании открыт в г. Ульяновске. Не так давно из отходов деревообработки Инзенского деревообрабатывающего завода мы наладили выпуск древесных топливных гранул. На данный момент объем производства пеллет у нас небольшой – 300 т в месяц, и наращивать его мы пока не намерены. Дело в том, что в июне 2018 г. планируем запустить производство топливных брикетов мощностью также 300 т в месяц, так как еще не все отходы у нас перерабатываются.

– Вы планируете реализовывать пеллеты и брикеты внутри страны?

– Пока да. С таким объемом нет смысла выходить на экспорт. Для того чтобы выйти на внешние рынки и пройти дорогостоящую сертификацию, которая является требованием Евросоюза, основного потребителя пеллет и брикетов, целесообразно иметь объем производства хотя бы 2 тыс. т в месяц. Безусловно, мы к этому будем стремиться. Возможно, к концу года нарастим объем производства пеллет на 1 тыс. т ежемесячно.

– На какой стадии находится реализация проекта по созданию нового завода по выпуску пиломатериалов в Кузоватово?

– На заводе уже установлена линия лесопиления. А с середины марта 2018 г. будут запущены сушильные камеры. Планируемый объем производства нового завода – 3 тыс. м3 сухих пиломатериалов в месяц. Линия лесопиления – российского производства, а сушильные камеры – итальянские. Общий объем инвестиций на запуск новой линии и модернизацию существующих мощностей составил 350 млн руб. Как и остальную продукцию, выпускаемые на заводе пиломатериалы мы планируем экспортировать. Поначалу, пока будем «откатывать» технологию производства, продавать пиломатериалы будем на внутреннем рынке, так как он менее капризен. К экспортной продукции требования более высокие. В перспективе хотелось бы производить не только пиломатериалы, но и готовые изделия. Может быть, что-то в мебельном направлении будет. Время покажет. Мы всегда находимся в движении, смотрим рынки, изучаем их.

Этот проект важен не только для нас, но и для Ульяновской обл. Кузоватово – небольшой населенный пункт, где, как и везде в России, большая проблема с рабочими местами. Открытие нового завода позволит создать 200 рабочих мест к уже существующим 260. То есть после запуска линии лесопиления на площадке в Кузоватово будет работать 460 человек. Что касается Инзенского ДОЗа, то для г. Инзы предприятие является градообразующим. А потому на нас лежит большая социальная ответственность перед персоналом, перед их семьями, перед городом.

– Насколько запуск новой линии увеличит производительность компании?

– Это даст возможность нам более интенсивно вести разработку лесов, взятых в аренду, и перерабатывать древесину разных пород. И позволит выпускать порядка 3 тыс. м3 пиломатериалов в месяц. Это основной прирост. Кроме того, на 300 м3 возрастет выпуск столярных изделий и на столько же – погонажных. Также мы планируем увеличить на 1 тыс. и производство топливных гранул. Будет больше отходов – будет больше сырья для производства пеллет. Увеличивать производство фанеры и деталей для мебели на Инзенском ДОЗе мы пока не планируем.

– Как решаете вопрос обеспеченности предприятия сырьем? У компании есть своя лесосека?

– Да, есть. Под инвестпроект по модернизации действующего производства, а также открытие нового завода в Кузоватово компания взяла в аренду три лесных участка в Ульяновской обл. общей расчетной лесосекой 239 тыс. м3. Мы сейчас активно осваиваем собственную лесозаготовку. Однако этого недостаточно, так что основное сырье – фанкряж – приходится закупать.

– Многие лесопромышленники отмечали в 2017 г. дефицит древесного сырья и повышение цен на него. Вы с этим согласны?

– Действительно, стоимость древесного сырья растет достаточно быстро. В 2017 г. сложилась драматическая ситуация с фанерным сырьем – березовый кряж активно стал закупаться и вывозиться из страны китайскими компаниями. Мы неоднократно поднимали этот вопрос на самом высоком уровне: говорили об этом и в Министерстве промышленности и торговли Российской Федерации, и в Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности. Самим нам эту проблему не решить. Чтобы поддерживать своего производителя, у государства должна быть политическая воля.

Кроме уменьшения объема закупок древесного сырья, качество сырья существенно ухудшилось – фанкряж высокого качества уходит в Китай, а то, что остается, достается российским фанерщикам. Соответственно, произошло существенное удорожание сырья, выросло плечо его доставки. Все это сильно подкосило фанерную отрасль. Я знаю, что наши коллеги и конкуренты простаивали не один, не два, не три месяца. Мы тоже осенью вынуждены были остановить производство. Хорошо, что эти остановки не оказались для нас драматичными. Но было очень сложно работать, получая сырье практически с колес. Из-за роста цен на сырье возросла себестоимость фанеры. В результате на некоторых рынках стало сложно конкурировать. Например, в Германии появились более дешевые ценовые предложения от китайских компаний, которые могут снижать цену, так как чувствуют мощную государственную поддержку. Аналогичная ситуация складывается в Индии. Если раньше они закупали фанеру в основном у России, то сейчас берут у китайских компаний. Китайцы заботятся о своей экологии, там запрещена рубка леса, при этом компаниям, вывозящим лес из России, компенсируются все затраты на логистику. На питерском лесопромышленном форуме были озвучены такие цифры: согласно официальным статистическим данным, в 2017 г. из России в Китай было вывезено 1,2 млн м3 березового фанкряжа.

В 2018 г. этот объем Китай планирует удвоить. Конечно, это нас не радует. Так как стоимость сырья постоянно растет, наша цель состоит в том, чтобы березовый кряж, поступая на предприятие, полностью перерабатывался в готовый продукт, не должно оставаться даже опилок.

– Какие шаги государства могут снизить дефицит древесного сырья?

– В Минпромторге нас заверили, что с февраля 2018 г. на шесть месяцев вводится ограничение на вывоз круглого леса. Это, конечно, очень хорошо. Но китайцы – ребята шустрые и уже вывозят шпон, а не только круглый лес. Они понимают, что эта дверь не всегда будет для них открыта. Поэтому создают совместные производства, лущат шпон и вывозят его.

– В какие страны поставляете свою продукцию?

– В основном мы поставляем продукцию в страны Евросоюза, главное экспортное направление – Германия, где у нас есть сложившиеся уже годами связи и постоянные покупатели. Особенно это касается деталей мебели. Также идут поставки в СНГ: Казахстан, Армению, Азербайджан. Периодически отгружаем небольшой объем фанеры – пару контейнеров в месяц – в Объединенные Арабские Эмираты. Там сейчас активно развивается строительный рынок. Более того, через Арабские Эмираты идет продукция дальше – в страны Ближневосточного региона. Который мы, кстати, тоже развиваем – начинаем поставки в Ливан, Сирию. Было бы интересно работать с Южной Кореей.

– В 2017 г. компания вышла на японский рынок. У них очень высокие требования к качеству. Сложно было на этот рынок выходить?

– Да, непросто. Самым сложным моментом было согласовать качество поставляемой продукции. Около полугода ушло только на встречи и переговоры. Японцы – достаточно сложные клиенты в плане коммуникации, так как сказывается разность менталитета. Представители японской компании Omni Tsuda дважды посещали наше предприятие, посмотрели производство, воочию увидели качество продукции. После этого они объясняли нам, что им требуется, согласовывали параметры, объем поставок – им нужен был ежемесячно 40-футовый контейнер шпона. Причем их интересовал только высокосортный лущеный березовый шпон для производства рукояток для клинков. Для Японии мы отсортировываем лучшие листы шпона, откладываем их и копим. В 2017 г. была первая поставка, которая их полностью удовлетворила. Однако из-за дефицита сырья мы не смогли поставлять им шпон регулярно. Но поскольку японские партнеры были довольны качеством нашей продукции, то решили ждать. В марте 2018 г. мы отгружаем им следующую партию.

– Чем для вас привлекателен рынок Японии?

– Там цена более интересная. Другое дело, что неизвестно, насколько мы будем ограничены в сырье, чтобы развивать дальнейшее сотрудничество. Пока это поставки время от времени, когда у нас есть сырье хорошего качества.

– Какое направление является наиболее маржинальным?

– Мы – экспортно ориентированное предприятие. Около 60–70% всей произведенной продукции поставляется на внешние рынки. На фанеру в общем объеме экспорта приходится 25%. И, конечно, мы сильно зависим от курса валют. Если рубль укрепляется, зачастую искусственно, мы страдаем, потому что недополучаем деньги. Я бы сказала, что маржинальность той или иной продукции зависит от сезона. Когда начинается строительный сезон, как правило, после майских праздников, интересным продуктом становится фанера. Когда не сезон по фанере, большая маржинальность у деталей для мебели.

– Кто ваши клиенты?

– В основном это ведущие европейские мебельные фабрики. В том числе мы работаем с компанией IKEA, а также с другими крупными европейскими и мировыми производителями спальной мебели. Мы сотрудничаем как с компаниями, изготавливающими дешевую мебель – простые кровати, – так и с производителями люксовой продукции – кроватей с автоматическим каркасом, который может видоизменяться.

– Кто ваши конкуренты на российском рынке?

– Все фанерные предприятия, а также производители деталей каркасов кроватей. Это завод «Власть труда» в Пензенской обл., Зеленодольский фанерный комбинат (Республика Татарстан), комбинат «Парижская коммуна» в г. Ярославле и многие другие. «Свезу» я не беру в расчет, это гиганты. Мы с ними вряд ли можем конкурировать, занимая всего 2–3% российского рынка фанеры.

Что касается мебельных деталей, то это предприятия из г. Зеленодольска, г. Ярославля, г. Гремячинска, Пермского края. Однако перед ними у нас есть преимущество – они, в отличие от нас, не делают весь ассортимент деталей для кроватей. Как правило, они выпускают детали стандартной ширины – 53 мм, а мы можем изготавливать детали от 22 мм и выше, делать любую их облицовку, любую обработку. В России мало кто на это способен. Благодаря этому мы получаем более привлекательные по цене заказы. У нашей компании долгая история развития и сложившееся на рынке имя. Нас знают как универсального поставщика. А в условиях дефицита древесного сырья приходится бороться не столько за клиента, сколько за фанкряж.

– С какими финансовыми показателями завод закрыл 2017 г.?

– Я не буду озвучивать эти цифры. Планы были одни, но из-за проблем с сырьем мы закончили год не с теми показателями, с которыми ожидали. Но надеемся на лучшее, осваиваем новые направления. Стараемся развивать собственную лесозаготовку.

– Как вы оцениваете внутренний спрос на фанеру?

– Из-за того, что многие производители фанеры и деталей мебели просидели всю осень на «голодном пайке», спрос получился достаточно отложенным. У нас график сформирован по апрель, заказы расписаны на два месяца вперед. Но это может быть следствием не хорошего спроса внутри страны, а того, что из-за отсутствия сырья ряд предприятий не работали по 3–6 месяцев. Поэтому спрос немного сдвинулся.

– Как вы оцениваете состояние российского мебельного рынка?

– Мы на себе не ощутили спада мебельного рынка или каких-то значительных колебаний. Возможно, сказался тот факт, что за многолетнюю работу у нас сложились прочные отношения с покупателями. На экспортном направлении провала мы также не почувствовали. У коллег ситуация складывается по-разному. Кто-то отмечает, что импортозамещение позволило увеличить производство на 30%, а у кого-то объемы выпуска мебели падают.

– Каковы ваши прогнозы относительно развития российского мебельного рынка в 2018 г.?

– На мой взгляд, ситуация будет стабильной. По крайней мере, у нас уже подтверждены все зарубежные поставки по мебельным деталям и по фанере. Тоже касается и фанеры. Главное, чтобы было сырье. Это основной фактор, который может изменить ситуацию на этом рынке в худшую сторону.

– Как в целом по сравнению с другими странами развивается мебельный рынок России?

– Мебельный рынок России, даже судя по Ульяновской обл., развивается достаточно активно. В регионе много производителей мебели: кто-то производит кухни, кто-то – корпусную мебель, кто-то – спальную, мягкую. При этом все находят на рынке свою нишу и своего потребителя. А сейчас, с введением ограничения на госзакупки, появился шанс перебить импортное направление.

– Какие факторы являются ключевыми для успеха компании?

– Во-первых, это обеспечение предприятия сырьем по адекватной цене. В 2017 г. мы столкнулись с ситуацией, когда китайские компании перебивали цену и вывозили из страны древесину. Во-вторых, команда людей, управляющих предприятием. У нас работают специалисты, которые в отрасли не новички. Благодаря их профессионализму мы не раз справлялись с возникающими трудностями. Всякое было, но мы это пережили.

– Каким вы видите дальнейшее развитие компании?

– Мы видим предприятие стабильно работающим, финансово успешным. Мы продолжим работу по трем основным направлениям. Первое – это реализация инвестпроекта по открытию лесопильного завода в Кузоватово. Второе – развитие биотопливного направления. Есть идея производить не только брикеты и пеллеты, но и активированный уголь из древесины для промышленной водоочистки. Это очень интересная тема. Наращивать производство фанеры в ситуации, когда постоянно возникают проблемы с сырьем, нецелесообразно. Нужно более эффективно использовать то сырье, которое у нас есть, освоить новый вид производства. И поддерживать на текущем уровне выпуск фанеры и мебельных деталей.

Третье направление, в котором мы будем активно работать, – создание в Ульяновской обл. лесопромышленного кластера. На сегодняшний день в него входят уже 12 предприятий региона. В основном это компании, которые уже на протяжении многих лет сотрудничают друг с другом, – поставщики леса, сырья, производители фанеры и мебельной продукции и т.п. Основное условие создания кластера – кооперация. Инициатором создания кластера выступил Инзенский ДОЗ. В прошлом году нами были поданы документы на регистрацию кластера. Уже создана автономная некоммерческая организация «Лесопромышленный кластер Ульяновской обл.». В ближайших планах – подготовка проекта развития кластера. Это необходимо для того, чтобы кластер включили в реестр промышленных кластеров Российской Федерации Минпромторга. Участие в кластере позволит предприятиям работать более стабильно, создавать новые рабочие места, осваивать производство новой продукции деревопереработки. Надеюсь, что со стороны государства будет финансовая поддержка, в том числе субсидирование понесенных расходов. Время сейчас тяжелое, и если государство дает такой механизм поддержки, то почему его не использовать?

Еще одна мера господдержки – участие на льготных условиях в выставках за рубежом в рамках общих стендов Российской Федерации. Кроме того, при экспортных поставках мы сотрудничаем с Российским экспортным центром и «Российским экспортно-импортным банком», который предоставляет экспортерам кредитование на льготных условиях.